Мастер теней

— Что? — громко спросила она, придав лицу подобающе скорбное выражение.

— Его Темность Рональд шер Бастерхази просит аудиенции у Вашего Высочества, — приоткрыв дверь, дрожащим голосом произнес королевский секретарь.

— Его Темность? Ах, Его Темность! — Ярость снова поднялась, грозя выплеснуться обвинением в государственной измене и приказом о казни.

— Приветствую Ваше Высочество.

Демонический красавец официально поклонился, сияя свежим морским загаром и наглыми угольными глазами. Алая траурная повязка на рукаве черного камзола и алый подбой старомодного короткого плаща казались насмешкой: утром, на похоронах короля, место придворного мага занимал Эрке Ахшеддин. Дождавшись, пока секретарь закроет дверь с той стороны, маг продолжил низким интимным шепотом:

— Не велите казнить, моя прекрасная королева, велите слово молвить.

Ристана молча шагнула к Бастерхази и отвесила хлесткую пощечину… то есть хотела отвесить: он перехватил руку, ухмыльнулся и притянул к себе.

— Ах, какая страсть, — мурлыкнул Бастерхази и прикусил мизинец пойманной руки. — Ты так скучала, моя драгоценная? Всего месяц, а какой эффект!

— Прекратите паясничать. — Ристана вывернулась и отступила на шаг, успокаивая предательски участившееся дыхание. — Из-за вас… Какого шиса вы удрали?! Вы ведь знали о Пророке! Знали раньше, чем пришло донесение, или нет, вы удрали, получив первое — уничтожили его, и удрали!

— Дорогая, я восхищен вашей проницательностью, — кивнул темный, обходя ее и направляясь к резному шкафу рядом с письменным столом. — Кардалонского или тельдийского? — спросил, открыв дверцу и достав два широких бокала. — Пожалуй, вам Кардалонского.

Ристана поперхнулась от его наглости, хотела высказать все, что думает о предателе…

— Нам есть за что выпить, не так ли, Ваше Высочество регент Валанты? — опередил ее Рональд. — Поздравляю, моя дорогая, теперь королевство — ваше.

Маг отвесил изысканный поклон и вручил Ристане полный бокал, но не убрал руку — чтобы будущая регентша не выплеснула коньяк ему в лицо, как собиралась.

— Из-за вас умер отец, — справившись с детским порывом, холодно сказала Ристана. — Из-за вас погиб генерал Флом. Из-за вас…

— Вы получили шанс вернуть себе королевство, — так же холодно прервал ее Рональд. — И не говорите мне, что вас волнуют несколько десятков сдохших мужиков. Зато вам так идет алый!

— Отец не должен был умирать так быстро, — попыталась сопротивляться Ристана.

— Разумеется. Он должен был дождаться совершеннолетия Кейрана и собственными руками вручить ему корону, а вам — приказ оставить столицу.

— Он бы никогда…

— Хватит. — Повелительное мановение руки темного полностью отбило у Ристаны охоту спорить. — Изображать любящую дочь будете перед толпой на коронации вашего брата. А пока…

— А пока вам придется очень, очень быстро подавить к шису это мятеж.

— Полно, дорогая, какой мятеж? — удивился Рональд. — Чернь немного побузила и успокоилась. Жатва на носу, до мятежа ли мужикам! — Маг, наконец, обратил внимание на полные бокалы, поднял свой, глянул на просвет и прищелкнул языком. — Какой цвет! Его Величество превосходно разбирался в благородных напитках. Мягкой ему травы.

Рональд на миг склонил голову, отдавая дань мертвому королю, и отхлебнул сразу треть. Ристана последовала примеру и задержала дыхание, пока горячая волна бежала по горлу и вниз, до кончиков пальцев на ногах.

— Итак, нам осталось написать письмо дорогому Лерме шер Кристису, да не оставят его чесотка и лихорадка отныне и до скончания света. Садитесь и пишите, Ваше Высочество. — Рональд кивнул на письменный прибор с королевским единорогом-чернильницей и принялся диктовать, прерываясь на коньяк. — Возлюбленный брат наш… так, политесы вы сами, сами… собственно, суть: благодарны, сил нет, но страшно сожалеем, что побеспокоили. Слухи о мятеже оказались преувеличенными. Проповедник, называющий себя пророком, исчез при загадочных обстоятельствах, зачинщиков мятежа, называющих себя Чистыми братьями, одумавшиеся подданные короны казнили собственноручно.

На последних словах Рональда колени у Ристаны подломились, и она упала на стул. Исчез? Казнили?! О нет, она не сомневалась в его словах. Лишь не могла понять, как же так — ужас последних недель исчез сам, растворился.

— Дорогая, что с вами? — спросил Бастерхази, опускаясь рядом на одно колено и поднося её безвольно повисшую руку к губам. — Не надо так волноваться, моя сладкая. Неужели вы могли подумать, что я позволю кому-то вас обидеть? Разве хоть когда-нибудь я подводил вас, моя маленькая…

Шепот Рональда успокаивал, согревал, а его поцелуи рождали глубоко внутри сладостную дрожь. Ристана сама потянулась к нему, запустила пальцы в черный шелк волос, провела ладонью по гладко выбритой щеке, открыла губы навстречу…

— А где портрет? — резкий, холодный вопрос выдернул её из влажной неги.

— Какой еще портрет? — Ристана не могла понять, о чем это он.

— Зефриды.