Мастер теней

Жизни и души падали в Ургаш сквозь глотку Воплощенного — одна за одной. Голос божества: «мое!» заглушал последние мысли и чувства. Все, кроме потребности служить и есть, есть…

— Стой! Именем Светлой!

Стриж словно наткнулся на стену. То, что еще оставалось от Хилла бие Кройце, проснулось в дальнем углу сознания демона и сбило полет. Воплощенный тяжело закувыркался в воздухе и упал на груду теплых обезглавленных тел.

— Стой, шисов дысс, что ты творишь! — мысленно заорал Стриж, обнаружив себя занесшим когтистую лапу над полузаваленным палаткой и трупами генералом Фломом. — Этот не твой! Хватит!

Лапа дернулась и мазнула когтями перед застывшим лицом Флома.

«Мое, съем», — прошипел демон внутри, но уже не так уверенно.

«Хватит. Все. Охота окончена, — твердил сам себе Стриж, с трудом отвоевывая у демона собственное тело. — Брат получил свое. Жертвы кончились».

Несогласный демон на миг вырвался из-под контроля и огляделся в поисках вкусных алых огоньков. Единственный оставшийся быстро удалялся в сторону реки.

«Ловим последнего и спать. Ты хорошо послужил», — тоном Седого Ежа, уговаривающего разъяренного пса отпустить горло случайно выпавшего на арену зрителя, прошептал сам себе Стриж.

Сытый демон послушался. Подпрыгнул и в десяток взмахов крыльями догнал последнего фанатика в белом балахоне. Короткое движение лапы — голова слетела, алый огонек мишени погас.

«Спать!» — довольно рыгнул демон, оставляя Стрижа наедине с самим собой и залитым кровью, разбегающимся в панике лагерем.

«Будь ты проклят», — зажмурившись, шепнул Стриж.

Собственное отражение, которое Стриж увидел в глазах Флома, никуда не делось: ожившая крылатая статуя из ниши у входа в Алью Хисс. Зубы, как у акулы. Четвертьсаженные когти — про которые маленький Хилл столько раз спрашивал Наставника, правда ли, что таких не бывает на самом деле. Даже цвет тот же, антрацитовый с рыбьим блеском.

«Прочь. Прочь отсюда», — повторил себе Стриж, пробежал несколько шагов, едва не запутавшись в чьей-то брошенной одежде, и с трудом взмахнул крыльями.

* * *

В голове было пусто и гулко, словно в колоколе. Тошнило. Демоновы крылья едва слушались, полет получался кривым и ломанным.

«Пьяный демон, ха-ха», — подумал Стриж, кулем валясь на дальний от лагеря берег. Рядом шмякнулась и покатилась котомка.

«Ух-ха!» — отозвался мыслям Стрижа филин с ближнего дерева.

«Ауу!» — подтвердили издалека собаки.

На том берегу продолжались пожар и паника. Там, далеко.

«Все. Пророк мертв, я жив. Все закончилось».

Стриж хотел стереть с лица что-то мокрое, но оно не стиралось, норовило попасть в глаза. Он выругался и взглянул на руки. Черные, блестящие в лунном свете. И запах, въедливый железистый, приторный запах… К горлу подступил ком, внутри булькнуло — Стриж еле успел наклониться, как его вырвало черной жидкостью.

«Кровь? Шис, нет!» — подумал он, зажмуриваясь. Перед глазами мелькали раззявленные рты, вытаращенные глаза, оторванные руки — и кровь, кровь… Сколько их было, белых балахонов? Тридцать, сорок? Или сто?

«Всссе мои… всссе…»

Его снова вырвало остатками черного. И еще раз — всухую.

Он встал. Как был, в рубахе и штанах, вошел в воду. Сел на дно, стянул рубаху. Начал полоскать…

Стриж сидел в реке, пока зубы не начали выбивать марш, а сам он не почувствовал себя выполосканным до скрипучей белизны. Только тогда он вылез, натянул мокрую рубаху, повесил на плечо котомку и пошел к деревне: там должен быть мост и дорога обратно, в Суард.

Глава 5 Король умер…

Ристана

436 г. 8 день Жнеца. Роель Суардис.

«…не оставим возлюбленного брата в беде…

…спешим на помощь с тремя полками драгун и Его Светлостью Трондхелем, шером разума и жизни второй категории, и Её Светлостью Зульдани, шером разума третьей категории…

…подойдем к Луазу не позднее 14 дня Жнеца…

…настоятельно просим больше не рисковать военными силами Валанты без должной магической поддержки…»

Ристана швырнула письмо четвертого кронпринца на пол и сжала кулаки. Но насмешливые строчки продолжали плясать перед глазами — за три дня, прошедших с тех пор, как проклятое письмо убило отца, Ристана выучила его наизусть.

— Что уставилась? — зашипела она портрету мачехи. — Это все ты виновата, Хиссово отродье!

Схватив нож для вскрытия писем, Ристана подбежала к портрету последней королевы и всадила острие в нарисованную грудь. Рванула вниз, и наискось, и еще… только когда холст перестал протестующе трещать и повис лохмотьями, обнажив дубовые шпалеры, она вздохнула и отступила. Писаный маслом Император скептически смотрел с другой стены отцовского кабинета… нет, теперь — её кабинета. Её, законной наследницы, лишенной трона, но не лишенной власти.

— И твой сын не получит Валанты, — усмехнулась Ристана прямо в жесткие бирюзовые глаза Элиаса Второго Кристиса. — Это моя земля. Мой дом.

Стук в дверь заставил Ристану вздрогнуть, выронить нож — на миг показалось, что с него капает кровь, но это был всего лишь отблеск заката. Она сорвала со стены погубленный портрет и спрятала за ближний комод.