Мастер снов

Нет, гибели хотеть совсем не странно:

Добро, гуманность – суетные сны.

В метро в час пик кому они нужны? —

Мы в людях видеть умных тараканов

Статистикой обречены».

Три пьяных паренька из подворотни,

Неловкий за очками поворот.

Разжат кулак, ещё от страха потный.

Щербатый зуб, и крови полон рот.

Забьёшься в угол, для битья удобен,

Устав, светловолосый отойдёт

И внешне будет ангелоподобен.

33

И тут на потолке белёсый свет,

Проехавшей машины задержался,

И выхватил из темноты предмет,

Картиною который оказался,

Окном, внесённым в дом, окном, в котором

Клубился город, созданный мечтой,

Там, в башне над распахнутым простором,

Горел огонь, горел маяк живой,

От спящего пространства неотъемлем.

И снег пошёл и падал над Москвой,

Стеной из воздуха, что рушится на землю.

34

Маяк горит, горит, на нём не спят,

Ведь огонёк на башне означает,

Что где-то корабли в ночи парят,

Вот почему так ночь он оживляет.

И пусть источник – лампочка на кухне,

Где на столе излишне крепкий чай,

И клонит в сон, хоть ты полпачки ухни,

Хотя бы головой в ответ качай.

– Не спи, не спи – меня тревожит Зверь!

Кто это говорит, не видно сразу.

Таинственный прямоугольник – дверь.

На освещённой кухне – Карамазов:

35

«Низаплечник, круглый кукиш самый друг.

Да признайся, уж не ты ли – Дон Кихот,

Уж не тот ли Дон Кихот – собой петух,

Вроде евнуха? Да вроде и не тот.

Мне бы нужную бумажку или нож —

Я б сложил тебя в карман, тряпицу, плед.

Но, однако, ты расцвел и всё цветёшь!

– Уж цветём, цветём, цветём, —

Что давно видны на свет».

36

Откуда Карамазов здесь возник,

Ведь я его ещё не представлял?

Такой вот этот Саша озорник,

Явился вдруг, никто его не ждал.

Но наш герой всегда ему был рад,

Ну, Саша гостем был такого рода,

Что безнадёжно ждать его прихода,

Он сам являлся – часто невпопад.

Фамилия и имя удивят,

Поверьте, его точно звали так,

Конечно же, он был большой чудак.

37

И я горжусь, что был я с ним знаком

И думать хочется, что с ним дружил.

Чтобы залить заварку кипятком,

Он и ко мне порою заходил.

Любил он ошарашить завитком

Каких-нибудь внезапных сочинений, —

По этой части был он просто гений,

Когда был трезв, хотя бы и не очень.

И бущущим он не был озабочен,

И завтра не боялся отчего-то,

И пары дней нигде не проработал.

38

Тут сбился я, тут он мешает мне,

Тону в воспоминаниях, как в шуме,

Ведь года три прошло, как Саша умер.

Теперь мы с ним встречаемся во сне.

Я что-то расписался – вот напасть.

Разочарованные ваши вижу лица —

Пора закачивать вторую часть,

А я всё не могу остановиться.

Ну, прям ребенок, что вовсю резвится,

От мамы предвкушая нахлобучку,

Так исписал я гелиевую ручку.