Мастер снов

На набережную из подъезда вышли.

Весною пахло в воздухе морозном,

А небо лиловело, и над крышей

На этот раз не высыпали звёзды

Галактики, сверкающей величьем,

Сверкающей над жизнью их минутной.

Он что-то говорил наречьем птичьим,

И самому ему понятным смутно.

Вот так дошли до Крымского моста,

А жизнь минутная всё продолжалась,

Евгения – теперь она не та,

Та девочка, что так над ним смеялась.

14

Событий разрушающая лопасть

Уничтожает даже счет потерь,

Но всё звучит, где оборвалась пропасть:

«Я никого не полюблю теперь».

И Алексей узнал ее секрет,

Он был ему доверчиво открыт:

Она влюбилась, но любви предмет

(Ему 15, ей – 13 лет)

К несчастью, неприступен, как гранит.

Он тоже здесь, его старинный друг,

Олег вообще был чужд любовных мук.

15

И звёзд огонь, себя испепеляющий,

Сводящие с ума сцепленья слов,

Движенье невесомых облаков —

И капли блеск, Вселенную вмещающий,

Казалось, всё понять он был готов.

В разреженном и горнем мире формул

Он мог дышать свободно, не шалея,

Как бы ключом гармонии владея.

Такую это всё имело форму.

Но математиком Олег не стал —

Он музыку всему предпочитал.

16

Средневековью душу отдавая,

Упрямо презирал тяжелый рок,

И лёгкий рок с ним вместе презирая,

Попсу терпеть, конечно же, не мог.

Но как бы не был он во вкусах строг,

Сейчас, легко деленьями мерцая,

Крутил мелодии магнитофон,

Олег молчал, неторопливо пил.

А ведь недавно он бы в спор вступил —

Магнитофон для Жени был включён.

На споры не хотелось тратить сил.

17

«…Мишель, ма бэлл…» – таинственно и нежно,

Не надо больше думать ни о чём,

Пусть музыка струится безмятежно,

Затягивает в свой поток безбрежный,

Укутывает всё своим плащом.

А ты сидишь, раскинувшись небрежно

В удобном кресле, и в руке бокал.

В уютной этой полутьме кромешной

Ты растворяешь всё, о чём мечтал.

Цветок в твоем сознанье расцветает.

Что ты хотел сказать? И так все знают.

18

У нас ведь тоже музыка слышна.

А раньше-то, сойдясь на кухне тесной,

Мы спорили об истине чудесной,

Которая всем, в общем-то, ясна,

Непостижима и неинтересна.

Переходил границы это спор,

И общее в нём сталкивалось с частным.

Никто не оставался безучастным,

И возбуждение рождало вздор,

Который говорить небезопасно:

Порой смешок над шуткою убогой,

Заканчивался длинною дорогой.

19