master of loop

Однако вместо того, чтобы сосредоточиться на деталях, он решил взглянуть на общую картину. Даже если в мелочах все было не так, в большинстве историй суть оставалась неизменной: Империя до прихода Королевств была могущественной, огромной и, вероятно, гораздо более волшебной. И она была побеждена, потерпела поражение и полностью стерта из истории. Именно это вызывало у Сайласа наибольшие сомнения.

Стереть целую Империю из книг и коллективной памяти было нелегко — либо с помощью магии мирового масштаба, либо с помощью абсолютного, непреклонного террора, в результате которого каждый, кто говорил об Империи, оставался без головы. Поколения такого террора легко искажают правду и реальность, и власть имущие могут подменить ее чем угодно. Но это был другой вопрос: они этого не делали. В каждой книге по истории, которую читал Сайлас, до основания Королевства зияла дыра. Никто из историков даже не потрудился придумать предысторию всего этого — самое большее, что он видел, это простое “люди прибыли в поисках святой земли и нашли ее”.

Все, что окружало как существование Империи, так и ее падение, было окутано противоречиями, ложью и полуправдой. А те немногие, кто, казалось, что-то знал, на самом деле стремились ничего не говорить.

“Как ты думаешь, что она имела в виду”, — внезапно нарушила молчание Агнес. “Когда она сказала, что я могла бы быть намного больше?”

“Хм?” Сайлас поднял глаза от костра и встретил ее взгляд. Она казалась встревоженной и испуганной, словно ее сердце боялось правды больше, чем лжи. “Я не знаю”, — ответил он. “Это могло означать что угодно. Она была загадочной сукой”.

“Была ли она?” Агнес снова задала вопрос. “Она правдиво отвечала на все твои вопросы”.

“… Если бы ты спросила меня, был ли я бессмертным”, — сказал Сайлас. “И я ответил бы “только на время”, я был бы одновременно правдив и загадочен. Я полагаю, что то, что ты намного больше, означает, что твоя магия будет сильнее. Если разрушение Кэрнов как-то связано с более слабой магией, как она подразумевала, и магия Пророка все еще достаточно сильна, чтобы пронестись сквозь сферы и достичь богов, то вполне возможно, что ты могла бы, например, трахнуть гору пальцем. Хотя, если честно, этот мягкий тебе больше идет. Я не могу представить, как ты, ухмыляясь как сумасшедшая, ходишь и срываешь головы с их шей”.

“… чем больше мы раскрываем правду”, — сказала она. “Чем больше кажется, что она оставалась скрытой не просто так, Сайлас. Разве нет ощущения, что мы копаемся в чем-то, что должно оставаться нетронутым?”

“Да, вроде того”, — кивнул он в знак согласия. “Но… есть ли у меня выбор? В конце концов, я отправлюсь в поход на столицу — кажущийся центр всей этой теневой чепухи. Я не могу позволить себе пройти этот путь вслепую. Чем больше я буду знать, тем лучше пойму, что кто-то меня обманывает и лжет. Истина — это фундамент, на котором держится все остальное”.

“…” она замолчала, как и он.

Хотя в какой-то момент у него был четкий план дальнейших действий, к настоящему времени от первоначальной идеи мало что осталось — он планировал отправиться в поход на столицу весной, чтобы привлечь королевство на сторону принца, посещая по пути деревни и города. Он надеялся заручиться поддержкой как голосов, так и мечей, чтобы иметь хоть какой-то перевес.

Однако раз за разом он был вынужден менять планы — до такой степени, что даже сомневался в том, что марш к столице был лучшей идеей. На самом деле, он сомневался в большинстве решений, принятых им ранее. Вместо того чтобы идти с принцем и целой свитой, он хотел пойти один, встретиться с королем в одиночку и попытаться получить прямые ответы.

Он хотел пойти один и встретиться с королевой, чтобы узнать, действительно ли она такая гнусная сварливая, какой ее изображали в сказках. Он знал больше всех в замке, включая принца и Деррека, и если только это не был последний поход, чтобы завершить “главный квест”, не было смысла тащить с собой принца, особенно теперь, когда мальчик не мог даже ходить.

И все же он не хотел оставлять их. Ему было неспокойно, когда он не мог их видеть и не мог их защитить. Он чувствовал себя более обязанным по отношению к этому, чем к самому квесту. В конце концов, квест был всего лишь фантомом, чем-то, что поручили ему сильные мира сего, в то время как обязанность защищать была врожденной. Он хочет оставаться рядом с ними, охранять и направлять их, всех их, а короновать Валена — это то, что он просто обязан сделать.

Если бы это зависело от него, он бы никогда не стал этого делать — но это было не так. Даже помимо поисков, Вален сам хотел идти, хотел стать королем. И Райна хотела пойти с ним, и Деррек хотел вернуться по своим собственным причинам. Он был винтиком, вращающим их колеса, но не он управлял колесницей.

“Нам пора возвращаться”, — сказал Сайлас. “Мне еще нужно подготовиться к путешествию в деревню”.

“Ты все еще собираешься?”

“Конечно”, — пожал он плечами. “Вон ворота, а вон хранитель. Ты не обязана, если не хочешь”.

“Нет, все в порядке. Я просто подумала, что ты немного отдохнешь”.