master of loop

Предположительно, все нынешние королевские линии королевств полуострова восходят к нему, что, в свою очередь, дает Этернии право претендовать на бескрайние земли. Если забыть об абсолютной нелепости этой истории, то это был явный пропагандистский ход — история, используемая для того, чтобы заставить массы поверить в то, что их королевство является самым великим и величайшим. Однако эта история была не единственной.

Что убедило Сайласа в том, что многие из этих историков просто “выдумывали все на ходу”, так это самые ранние рассказы об истории Королевства. Предположительно, самые первые короли и королевы после основания Королевства имели клинки, сделанные из звездного света, могли легко летать вместе с птицами и были так прекрасны, что трава, деревья и цветы замирали при виде их.

Кроме того, некоторые историки даже предполагали, что они были ангельскими потомками, посланными в этот мир высшими силами, чтобы направлять человечество. Нигде эта бессмыслица не была так ярко выражена, как в самой паре основателей: Король Эфир и Королева Ная.

Если верить истории, они оба были восьми футов ростом, с телами, которые невозможно было даже вылепить, и магическими способностями, позволявшими им властвовать над жизнью и смертью. Если бы Сайлас не был абсолютно уверен, что автор просто пытается написать как можно больше “он настоящий, гига, мега крутой”, он бы убедился, что “правление жизнью и смертью” — это намек на способность править вурдалаками. Один из отрывков даже вызвал у него внешнее хихиканье, к большому смущению Яна.

Королева, да будет благословенно ее имя, носила огненную вуаль перед всеми, кроме своей Звезды. Ее глаза, остекленевшие, как радужные драгоценные камни, и пепельные, как звезды, могли околдовать любого мужчину, женщину или ребенка и ввести его в транс, из которого он никогда не сможет выйти. Ее магия была магией богов, а ее воля — их волей. Когда она говорила, казалось, будто ангельский хор одаривал благословениями счастливых слушателей. Ей не было равных, она была непревзойденной, как в остроумии, так и в красоте. Известно, что слова Королевской линии Десдорса — это слова, которые она произнесла в мир: “Мир — это завеса, а моя кровь — это рука, которая тянет ее”.

Сайлас вздохнул. Отчасти это было вызвано благоговением перед тем, что кто-то мог написать нечто подобное таким серьезным тоном, словно повествовал о бесчисленных потерях войны. Но отчасти это было вызвано тем, что он в очередной раз осознал, насколько ненадежны все эти тома. Его план поспешить в столицу, как только закончится зима, еще раз подтвердился. Если и были написаны честные страницы о “древней” истории этого королевства, то они, скорее всего, были заперты в королевских хранилищах.

“Как много ты помнишь о предыдущем открытии Колодца, Ян?” спросил Сайлас, наливая себе вина и поворачиваясь к мальчику, который просто смотрел на него.

“Не очень много”, — ответил он. “Я помню только Зов. И предупреждение”.

“Что-нибудь о людях? Особенно об этом королевстве”.

“Нет”, — покачал головой Ян. “Единственный человек, которого мы знали, это тот, у которого были глаза”.

“Да, да”, — пробормотал Сайлас, вздохнув и откинувшись еще дальше в кресле. “Я так и не узнал, насколько разочаровывающей бывает история. А какая у вас история?”

“Одетые в смерть”, ах, конечно, это так. “Войны вечны, как мертвые никогда не умирают”.

“…” Сайлас замолчал на мгновение, потянулся в карман и достал Осколок. “Ты знаешь, что это такое?”

“… Я знаю”, — заметил Сайлас заметную перемену. Из обычного, довольно безэмоционального хорового голоса, голос Яна стал более глубоким и усталым, в звуках слышались нотки эмоций. “Где ты его нашел? “

“От бандита, которого мы убили”, — сказал Сайлас. “Я знаю только, что он называется “Осколок Эверфрост”. Что это?”

“… это сердце одного из предыдущих Троллей”.

“… что теперь?”

“Сердце”, — крошечный камень вылетел из промежутка между пальцами Сайласа и полетел к вытянутой руке Яна, продолжая левитировать над раскрытой ладонью мальчика. Его тусклый оттенок разгорался, мерцание тусклой лазури оттеняло окружающие края. “Хотя я не могу сказать, кто именно. Их много, я слышал, они обитают среди жадности людей. Но в чем-то ты ошибаешься. “

“Что?” спросил Сайлас.

“Это не Осколок — не тот, который вы, люди, привыкли понимать”, — сказал Ян. “Осколки — это неодушевленные вещи, оживленные, а этот… мертвая вещь. А мертвые вещи нельзя вернуть к жизни. Что они могут, — добавил мальчик, слегка сгибая пальцы, когда из кончиков его пальцев вырвались нити серебристого дыма и устремились к Осколку, обнимая его, как мать держит своего младенца. “Путь освещен”.

Осколок внезапно задрожал, превратившись в сверкающий сапфир, а затем выстрелил в сторону ничего не подозревающего и все еще потрясенного Сайласа. Он пронесся мимо его зрения и прошел прямо через его череп — но это не причинило боли. Вместо ожидаемой боли он ощутил… мягкие, теплые объятия. Как будто все его тело было приведено в самое совершенное состояние, и все недуги были побеждены.