Мастер Лабиринта

Даже сидя, он казался высоким. Монументальным. Полосатый плед закрывал его ноги и опускался в пол, пряча колёса инвалидной коляски, которую я принял за трон. На лацкане пиджака цвета зелёного хрома - микрофон.

Я поставил картину на пол, прислонив к колену, и, прижав кулаки напротив сердца, отдал Мастеру рэй-дэ. Кланяясь глубже, чем предписывали правила. Уважение затопило меня по самую макушку. Человек передо мной будто стал больше и ещё более важным, а я уменьшился.

- Я рад, что ты смог прийти. - Сказал он, и микрофон разнёс его слова по залу. Жест в сторону картины. - Ты покажешь нам?

Я кивнул. Помедлил ещё. Повернул полотно к нему.

- Подними выше, Ольгерд, и подойти, я не вижу.

Я пробормотал извинения - и выполнил. Было тихо: за нами наблюдали обе толпы: и та, что стояла и та, что перевёрнутой затаилась под зеркальным полом.

Меня вновь ослепили вспышки фотоаппаратов.

- Великолепно!

«Великолепно» громыхнуло, и это трижды повторило слова Мастера.

На глаза опять навернулись слезы, горло перехватило, а в груди сладко сжалось сердце. Как будто готовясь взорваться.

Я знал, что однажды это услышу. Я всегда знал. Я ждал.

- Великолепно. - Повторил Мастер Седек. - Твой талант, мальчик, как алмаз. В нём вытравлены не все грани, но он уже сияет. Поставь туда.

«Поставь туда» - это было не мне, но я дёрнулся выполнять. Голос Мастера Седека звучал магнетически: низко и пробираясь в подкорку.

Секунда борьбы: тощий тип, прогнавший человека отца, вынимал из моих пальцев картину - а я не хотел отдавать. Заставил себя отпустить руки. Странное чувство: словно у меня часть тела отбирают. Но оно прошло. Почти сразу.

- Нет, подожди Фишер. - Остановил его Мастер. - Поверни к нам. Ольгерд, подойди сюда.

«Сюда» - на кафедру. Я споткнулся, забираясь на неё.

Задумку Мастера Седека я понял, когда стало поздно. Фишер развернул мою картину к зрителям и фотографам. Рядом - мы с Мастером. Оба в кадре. Вспышки, вспышки, вспышки...

Я вскинул руку, пряча лицо. Яркий неритмичный свет вогнал тысячи иголок в мозг.

К тому моменту, когда я проморгался и смог видеть мир вокруг, а не зелено-синие пятна, Золушку закрепили в раме на ножках - в ряду других картин, а Мастер внимательно меня рассматривал.

- Я - коллекционер. - Произнёс он, обращаясь ко всем вокруг, но не отрывая от взгляд. - Я собираю не вещи. Я собираю таланты. Ты, Ольгерд, можешь быть крупной жемчужиной. Ты участвуешь.

Редкие аплодисменты из зала. Я понял, что значит «ты участвуешь» секундами позже. Иногда хорошо подтормаживать, люди принимают за хладнокровие.

- Это - мои таланты. - Указал Мастер широким жестом на работы в зале. На его пальце ярко сверкнул золотой перстень. - Художники. Скульпторы. Дизайнеры. Поэты. Здесь есть все.

Вспышки фотоаппаратов возобновились. Я закрыл глаза. Свет причинял боль даже через мясную красноту век.

- Я нахожу их. - Говорил Мастер Седек. - Я довожу их до блеска и отправляю завоёвывать мир. Это мой вклад в нашу культуру. В наше время. Чего ты хочешь добиться от жизни, Ольгерд?

Я хочу славы.

Я хочу, чтобы на меня смотрела так, как здесь и сейчас смотрят на Мастера.

Я хочу, чтобы мои картины будили в зрителях то, что они сами не могут назвать, не могут осознать, не могут включить без моей помощи в свою жизнь - я и сам не знаю имени этому. Образы, которые обретают цвет и плоть.

Я хочу денег. Путешествовать из города в город. Даже если это означает провести треть жизни в карантине.

Я хочу увидеть море. И горы. Нарисовать великие пирамиды в Гизе, пока их не съел песок, и нарисовать звёзды над южной полусферой, пока их не затуманила Рыба.

Но я не хочу, чтобы из моего творчества делали цирковое представление.

Поэтому я молчал.

Меня холодной волной облило понимание: я хочу учиться. А Мастер хочет привлечь к своему мероприятию внимание, даже если это внимание - скандал. Поэтому Мария «зарезервировала» место. Она всё-таки узнала меня там, в Рыбьем городе. Или выяснила позже, кто я.

Седек вовсе не считает мою картину великолепной.

Как надкусить яблоко - и обнаружить, что оно гнилое внутри. Выплюнуть нужно. Вот только... Я смертельно голоден. Если продолжать метафору.

Вспышки прекратились. Теперь нервы терзала тишина. Я открыл глаза.

- Наверное, того же, что и другие ваши ученики. - Сказал я, потому, что Мастер Седек ждал. Зал ждал. Мария Дейке ждала. - Стать лучшим.

Седек отключил микрофон на своём лацкане.

Наклонился немного ко мне.

- Если бы тебя попросили ответить искренне, что бы ты сказал? - Спросил он негромко, с низкой завораживающей интонацией:

Я не собирался отвечать. Но почему-то сказал, загипнотизированный чёрным глубоким взглядом мужчины:

- Я хочу быть свободным.

Седек медленно кивнул:

- Зачем?

- Чтобы рисовать.

- Зачем?

Глупый вопрос. Потому, что я хочу. Потому, что у меня получается. Потому, что я должен.

- Что-то страшное грядёт.

Мастер Седек медленно откинулся на спинку кресла.

Хотел спросить ещё что-то, но его бестактно перебили:

- Вы же уже отдали это место.

Май пробрался через зал и неприглашенным встал к нам на кафедру. Что он вообще здесь делает? Но здорово, что он тут.