Мастер-класс

— Теперь вы, — рявкнула миссис Паркс и так резко мотнула подбородком в сторону рыжей девчонки, что я невольно отступила на шаг: мне показалось, что она вот-вот угодит мне в глаз своим подбородком. И она действительно уже в следующее мгновение нацелила подбородок на меня и велела: — А вы отойдите и сядьте.

— Вы забыли команду «смирно!», — не выдержала я.

— Да, и сидите смирно. — Судя по ее взгляду, шуток она вообще не понимала. Глянув на меня поверх очков в роговой оправе, она повторила: — Это я вам говорю.

Я подкатила свой чемодан к одному из свободных стульев, и в ту же секунду рыжая девушка встала и, подойдя к стойке, сообщила миссис Флауэрс:

— Руби Джо Прюитт меня зовут. Доброе утро.

— Удостоверение.

Руби Джо выудила свою желтую карту из поношенной кожаной сумки, висевшей у нее на плече — с такими обычно ходят бродяги или сезонные рабочие, — и тут же ее уронила.

— Извините…

— Поднимайте скорей, девушка. Я не могу весь день с вами одной возиться.

— По-моему, вам совсем не обязательно так мне грубить, — сказала Руби Джо, наклоняясь и поднимая карту. В ее глазах, которые еще так мало в жизни видели, прямо-таки сверкнуло возмущение. — Вот.

Миссис Флауэрс просканировала карту, сверилась с компьютером и поставила соответствующую отметку. Миссис Паркс напечатала еще один билет и напомнила Руби Джо, чтобы та его ни в коем случае не потеряла, и рявкнула:

— А теперь сядьте. Следующий.

Оказалось, что за прошедшие пять минут в комнате прибавилось еще несколько человек, в основном женщины, но было и несколько мужчин — полный спектр цветов, возрастов и типов телосложения. Единственным свободным стулом — пластмассовой реликвией из старого кафетерия или школьной столовой прежних времен — оказался тот, что был справа от меня. На него Руби Джо и уселась, поставив между ногами свою матерчатую туристическую сумку. При этом она нечаянно коснулась своим ботинком моей туфли и, извинившись, села прямее, пытаясь занять еще меньше места, чем уже занимало ее худенькое тело.

— Ничего страшного. Хорошо, что вы ухитрились не задеть туфлю кого-то из этих, — пошутила я, мотнув головой в сторону миссис Флауэрс и миссис Паркс.

— Да уж. Очкастая мымра тут же раздавила бы меня, как июньского жука! А хороши они обе, да?

У Руби Джо был тот самый акцент, по которому большинство американцев смогли бы сразу определить, откуда она родом. Так говорят в предгорьях Аппалачей, где-нибудь на юго-западе Вирджинии или даже в Западной Вирджинии. Она говорила на диалекте, который буквально кричал, что привычная ей среда — это бедные, необразованные люди, живущие в трейлерах. В общем, отбросы общества. Судя по одежде и обуви Руби Джо, я, скорее всего, правильно догадалась, что она из бедной семьи, но возможность и дальше рассуждать о том, какого сорта люди обычно живут в трейлерах, я бы предоставила людям вроде моего мужа.

Тот кусочек бумаги, который миссис Паркс выдала мне, действительно оказался билетом. Слева было указано, откуда и куда я направляюсь; все это было напечатано жирным черным шрифтом. Справа был некий код, видимо, для посадки в автобус. Время отправки было указано внизу: 11.00. Я прикинула: если мы будем ехать без остановок, то пересечем границу между штатами Миссури и Канзас примерно через семнадцать часов.

Семнадцать часов в автобусе! Вот ведь дерьмо.

— Куда собрались ехать, мэм? — Глаза Руби Джо, которые мало что успели повидать в этом мире, изучали мой билет.

— В Канзас, — ответила я и показала ей билет. Скрывать мне было нечего.

— Я тоже. Никогда не бывала в Канзасе. И никогда не видела такой плоской местности, как этот штат. Да я и океана-то никогда не видела, если честно.

Как я и сказала: эти глаза мало что успели повидать.

На мой взгляд, Руби Джо было двадцать с небольшим — слишком молода, чтобы иметь докторскую степень; скорее всего, она, в отличие от меня, работала до этого в одной из зеленых школ. Может, у нее что-то не в порядке с головой, думала я, раз она с юных лет включилась в эту дурацкую игру «учитель-ученики»? Хотя, возможно, она просто испытывает непреодолимое влечение к профессии учителя? Получше к ней присмотревшись, я пришла к выводу, что это, скорее всего, именно второй вариант.

Не так много молодых мужчин и женщин в настоящее время выбирают подобную профессию в отличие от того периода, когда Энн еще только начинала учиться. Во всяком случае, по собственному желанию мало кто идет преподавать в школу. Слишком уж большое давление, черт побери, оказывается на учителей (я уж не говорю о детях). Выбор профессии учителя достиг своей нижней точки лет десять назад, когда на педагогических факультетах почти всех университетов был обнаружен резкий спад количества поданных заявлений — практически до нуля! — и резкий взлет количества студентов, перешедших на другие факультеты. Всем стало ясно, что профессии учителя следует избегать, особенно с того момента, как предшественник Мадлен Синклер был утвержден Сенатом.