Мастер-класс

— У меня да, — тут же откликнулась Руби Джо, но так и не обернулась. — Просто я все думаю, что для всех тут места все равно не хватит. Дортуары достаточно просторны, и в каждом при желании можно разместить несколько сотен мальчиков и девочек, но вряд ли намного больше. А никаких признаков строительства на территории государственной школы № 46 я что-то не заметила. С другой стороны, страна-то у нас большая. Всегда можно и новые школы построить. Или…

— Или не построить. А попросту задушить прирост населения, — подхватила я, разглаживая украденную страницу. Я даже глаза закрыла, стараясь восстановить в памяти и другие страницы, вспоминая наиболее яркие термины, которые там использовались. — Короче, то, что было изложено в плане Алекса, пахнет стерилизацией — тем, что они называют «контрацепцией на постоянной основе».

Мелисса кивнула с безучастным выражением, явно ожидая продолжения. Но взгляд у нее был таким жестким, что было ясно: она сумеет с этим справиться.

Надеюсь, что и я сумею. Я глубоко вздохнула, подтянула к себе блокнот и на одном из листков провела вертикальную линию от верхнего края до нижнего. Одну колонку я озаглавила «Период фертильности», вторую — «Префертильный период».

— Ко второй категории относятся девочки, у которых еще нет менструаций, — на всякий случай пояснила я. — Все остальные — к первой.

Мелисса кивнула, сразу все поняв.

Дальнейшее разъяснить оказалось труднее, и я попыталась упростить:

— Если нужно предупредить зачатие у фертильных женщин, то существует два основных варианта: хирургический и химический. Хирургический, разумеется, связан со значительным риском — хотя их, конечно, ни хрена не волнует, как будет чувствовать себя женщина, но, возможно, их встревожит довольно высокая стоимость процедуры, а также логистика, связанная с миллионами хирургических операций всего лишь для того, чтобы перевязать пару труб. Химическая стерилизация гораздо проще. Меньше риска, меньше времени, ниже стоимость. И она не менее эффективна.

Мелиссе захотелось узнать, как работает «химия». Мне не очень-то хотелось об этом рассказывать. Мысль о том, что кто-то может ввести акрихин гидрохлорид мне в шейку матки, чтобы эта гадость все там выжгла, была настолько мрачна, что облекать ее в слова оказалось мучительно трудно. Но я все же стала рассказывать:

— Идея заключается в том, чтобы вызвать склеротические изменения в матке. — Я быстро изобразила равнобедренный треугольник, один из углов которого указывал вниз, и обвела кружками два верхних угла. — Здесь и здесь, — и я постучала по кружкам карандашом, — чтобы в итоге у женщины сформировалась рубцовая ткань…

— В месте соединения матки с фаллопиевыми трубами, — закончила за меня Руби Джо, внезапно отвлекшись от своего прежнего занятия. — Именно создание такого барьера и лежит в основе метода «контрацепции на постоянной основе».

Мелисса по-прежнему была настроена весьма деловито:

— А каковы побочные эффекты?

Я с силой выдохнула и стала перечислять:

— Рак. Внематочная беременность. Всевозможные новообразования, связанные с повреждением матки. Нарушения, и весьма дерьмовые, надо сказать, центральной нервной системы. Постоянное жжение во влагалище. Кстати, эту дрянь запретили вводить после того, как у многих испытуемых возникла перфорация стенок матки и в итоге септический шок. — При одной мысли об этом меня пробрала дрожь. — Не самый приятный способ умереть.

— А это обратимо? — спросила Мелисса. Хотя теперь и она, пожалуй, слегка побледнела.

— Нет. Требуется хирургическое вмешательство. — Я снова постучала карандашом по левому и правому кружкам на своем рисунке. — С обеих сторон придется вскрывать образовавшиеся рубцы, но все равно невозможно предсказать, заработает ли тот или другой яичник, сможет ли он произвести яйцеклетку, которая в итоге окажется оплодотворенной. В принципе, технически это обратимо. Как и все эти эксперименты с генными драйвами, но, по-моему, это более свежее исследование. — И я постаралась максимально просто объяснить, какова технология, стоящая за изменением в процессах передачи определенных свойств и генетических особенностей от родителя к потомству. Более подробно вдаваться в описание методов нынешней генной инженерии не имело смысла. Я уж не стала говорить о том, что и тут существует масса возможностей для ошибки, особенно если вспомнить, сколько пунктов плана Алекса были помечены буквами TBD. Хотя можно было бы просто сказать: «Все это хорошо, но верного решения этой гребаной задачи у нас пока нет».

Когда я закончила свой краткий экскурс в теорию селективного генного размножения и внесения изменений в код ДНК путем манипуляций с генетическим материалом для передачи определенных свойств из поколения в поколение, часы показывали уже четыре.

Мне пора было собираться на свидание с Алексом. И выяснить у него наконец, что я должна сделать в обмен на получение обратного билета из государственной школы № 46.