Мастер и Маргарита

что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? - и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком.	Would it not be more correct to think that he was governed by someone else entirely?' And here the unknown man burst into a strange little laugh.
Берлиоз с великим вниманием слушал неприятный рассказ про саркому и трамвай, и какие-то тревожные мысли начали мучить его. "Он не иностранец! Он не иностранец! - думал он, - он престранный субъект... Но позвольте, кто же он такой?"	Berlioz listened with great attention to the unpleasant story about the cancer and the tram-car, and certain alarming thoughts began to torment him. 'He's not a foreigner .. . he's not a foreigner . ..' he thought, 'he's a most peculiar specimen ... but, excuse me, who is he then?...'
- Вы хотите курить, как я вижу? -неожиданно обратился к Бездомному неизвестный, - вы какие предпочитаете?	‘You'd like to smoke, I see?' the stranger addressed Homeless unexpectedly. "Which kind do you prefer?'
- А у вас разные, что ли, есть? - мрачно спросил поэт, у которого папиросы кончились.	'What, have you got several?' the poet, who had run out of cigarettes, asked glumly.
- Какие предпочитаете? - повторил неизвестный.	'Which do you prefer?' the stranger repeated.
- Ну, "Нашу марку", - злобно ответил Бездомный.	'Okay - Our Brand,' Homeless replied spitefully.
Незнакомец немедленно вытащил из кармана портсигар и предложил его Бездомному:	The unknown man immediately took a cigarette case from his pocket and offered it to Homeless:
- "Наша марка".	'Our Brand . . .'
И редактора и поэта не столько поразило то, что нашлась в портсигаре именно "Наша марка", сколько сам портсигар. Он был громадных размеров, червонного золота, и на крышке его при открывании сверкнул синим и белым огнем бриллиантовый треугольник.	Editor and poet were both struck, not so much by Our Brand precisely turning up in the cigarette case, as by the cigarette case itself. It was of huge size, made of pure gold, and, as it was opened, a diamond triangle flashed white and blue fire on its lid.
Тут литераторы подумали разно. Берлиоз: "Нет, иностранец!", а Бездомный: "Вот черт его возьми! А?"	Here the writers thought differently. Berlioz: 'No, a foreigner!', and Homeless: 'Well, devil take him, eh!...'
Поэт и владелец портсигара закурили, а некурящий Берлиоз отказался.	The poet and the owner of the cigarette case lit up, but the non-smoker Berlioz declined.
"Надо будет ему возразить так, - решил Берлиоз, - да, человек смертен, никто против этого и не спорит. Но дело в том, что... "	'I must counter him like this,' Berlioz decided, 'yes, man is mortal, no one disputes that. But the thing is . .. '
Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец:	However, before he managed to utter these words, the foreigner spoke:
- Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно	'Yes, man is mortal, but that would be only half the trouble. The worst of it is that he's