Масштаб

К нему медленно возвращалось зрение. Рассеянным светом прожекторы заливали и великанов — громилы топтались у стены под разбитым окном, рядом с бывшим теннисным кортом. У них были орудия в руках, что-то вроде пожарных багров, — видимо, обнесли пункт гражданской обороны. Их животы вздымались и опадали, вокруг башмаков облаком висела пыль, головы казались крохотными и, кажется, почти касались потолка. Их рты были в недоумении разинуты: каждая глотка глубиной в колодец. За окном орала и напирала толпа; Лео отстранённо подумал, что книга, написанная журналистом-соавтором, сожрёт память о реальном человеке, и через несколько лет даже близкие знакомые будут верить, что детектив Парсель носил идеально чистые туфли и всегда рассуждал логически.

— Вы хотите справедливости, — он повысил голос. — Вы хотите знать, что убийство в посольстве — не провокация. Так дайте же мне завершить расследование!

До них наконец-то дошёл смысл его слов. Великаны переглянулись. А потом захохотали. Они смеялись заливисто, как дети, ведь голос из динамика казался им комическим писком. Контраст между словами и тембром заставлял их ржать, похрюкивая.

Звук их смеха был как пытка. Все кости, все полости, сколько их было в теле Лео, болезненно взвыли.

— Я сотрудничаю с полицией Альтагоры, и я обещаю…

Великаны прибывали и толпились. Ступали по хрустящим осколкам, приближались к особняку, склоняя головы, разинув рты, с азартом и некоторым удивлением. Их мысли читались на лицах: каждый мечтал накрыть оратора ладонью, как лягушонка, взять в пригоршню и рассмотреть повнимательнее.

— …полностью объективное расследование!

Динамик должен быть в десять раз мощнее и ниже по тембру. Тонким кукольным голосом можно ругаться, умолять или зачитывать Конституцию — всё едино. Их ярость сменилась весельем, а потом любопытством, но для Лео это не победа, а катастрофа, потому что лучше однажды попасть под каблук, чем стать игрушкой в потных ладонях.

— Мы с вами хотим одного и того же! Мы хотим, чтобы убийца предстал перед судом!

Они хотели совсем другого, их желание становилось с каждой секундой всё нестерпимее: сцапать таракашку двумя пальцами. Осторожно повернуть. Прижать чуть сильнее, проверяя, насколько он крепок…

Новый шум послышался снаружи; Лео не сразу уловил его среди рёва, грохота и звона в ушах. Те, что стояли ближе к двери, завертели огромными головами, их животы чуть подались назад. Сразу несколько великанов заорало в голос, ругаясь на диалекте, — Лео не мог разобрать ни слова. Потом загрохотала дверь, и в комнату ворвался новый великан, ничуть не ниже прежних, но не такой толстый. Лео не сразу понял, что это Эльза, одетая во что-то вроде военного камуфляжа.

Лео впервые увидел её вот так, целиком, при ярком свете — не изображением на экране компьютера, не силуэтом в окне. Она была огромна, каждая ступня размером с джип-внедорожник. И она орала на толпу, жестикулировала и бранилась; от её голоса Лео почувствовал, как лопаются сосуды в глазах.

Она встала между толпой и посольским особняком. Сам по себе этот жест ничего бы не решил, но военный патруль, о котором Эльза говорила раньше, всё-таки, видимо, прибыл. Правительство Альтагоры здраво рассудило, что разгром посольства не добавит соседям миролюбия и что пока есть призрачный шанс задержать войну — надо им воспользоваться; громилы заколебались, снаружи послышалась автоматная очередь, и Лео потерял слух.

— Я не слышу.

Она шевелила губами на экране — круглолицая, широкоскулая, злая. Странно смотрела, будто ожидая. Чего ждала — что он станцует, что он взлетит?

Повариха рыдала в комнате для персонала, менеджер её успокаивал. Секретарь заперся у себя в комнате. По этажам ходили сквозняки: окно, через которое вломились великаны, зияло гигантским проёмом, а погода между тем переменилась. Ветер снаружи задувал в особняк. Следовало пройти по всем этажам и накрепко закрыть форточки, но у Лео не было сил.

Эльза поднесла руки к ушам, указательными пальцами дотронулась до козелков и стала их массировать, выразительно глядя, будто пытаясь передать Лео сокровенное знание. Лео подумал и повторил её жест. То ли массаж великанши сработал, то ли пришло время слуху восстановиться, но внутри правого, а затем и левого уха что-то хрустнуло, и вернулся звук — будто сквозь вату.

— Ого, — сказал Лео.

— Смысл своей выходки объясни мне, пожалуйста, — потребовала она прокурорским тоном.

— Э… — сказал Лео, — спасибо, что позвонила тогда, ты спасла нас, между прочим.

— Почему ты не спустился в бункер? Где логика?!

Логика в его поступках присутствует, конечно. Только она всегда выявляется задним числом. Интуиция командует, Лео выполняет, логика потом находится, как закатившийся под кровать теннисный мячик.

— Ты собирался их удержать?! — у неё раздувались ноздри.

— Но ведь удержал же, — сказал Лео.

Приятно было наблюдать за сменой выражений на её лице. Лео надеялся, что до настоящей правды Эльза не докопается: ему неловко было признаваться даже себе, что он поддался манипуляции, пусть и неосознанной.