Масло

— Обычно после хочется спать, и уж точно не до еды. И вообще, нельзя же разговаривать о таком на людях!

Рэйко недовольно нахмурилась, и Рика поспешила извиниться. Тем не менее подруга продолжала дуться. Поджала красивые губы и не откликалась на ласковое «Рэйко… Ну Рэйко…»

— А я знаю, как тебя разговорить! Помнишь, когда я заходила к вам в декабре прошлого года, Рёске упоминал, как ты оживилась, стоило гостям похвалить твой сюмай и спросить рецепт? А мне расскажешь, как его готовить?

— Ты ведь не интересуешься кулинарией.

— Вспомни, я ведь по твоему совету написала Кадзии Манако то письмо, которое открыло мне двери. Я знаю, ты переживаешь, не слишком ли я с ней сблизилась, но изначально я получила шанс подступиться к Манако именно благодаря тебе. Потому что ты подсказала: у того, кто любит готовить, надо спросить рецепт, чтобы расположить к себе.

— Ты хочешь сказать, что это все моя вина? — еще больше надулась Рэйко.

Тема Манако понемногу становилась запретной в их разговорах, и Рике ужасно хотелось этого избежать.

— Нет-нет. Наоборот, я благодарна тебе. Я хотела сказать, что пытаюсь докопаться до истины в деле Манако и ради нас с тобой тоже — как бы громко это ни звучало.

Во взгляде Рэйко отразилось недоумение. Ее подбородок выглядел еще острее, чем в их прошлую встречу, а запястья, выглядывающие из рукавов свитера, казались такими тонкими, словно могли переломиться от любого усилия.

— Разве ты никогда не чувствовала себя скованной? Мне кажется, мы с тобой потому и сблизились сразу, что у нас одинаковый подход ко многому.

Рэйко замолкла. Наверняка она, как и Рика, погрузилась в воспоминания. В университете Рэйко мгновенно закипала, стоило услышать из уст преподавателей-мужчин пренебрежительные высказывания в адрес женщин, и немедленно вступала с ними в спор. А когда однокурсницы укоряли ее, заметив, как резко Рэйко отшивает парней, назойливо пытающихся познакомиться с ней в столовой, та хлестко отвечала им. Устроившись на работу, Рэйко была шокирована, когда столкнулась с настойчивыми намеками на близость женатого начальника, — прежде она очень уважала этого человека. А как-то Рэйко жаловалась на клиентов, которые упорно твердили: фильмы без любовных отношений, а тем более без пикантных отношений, широкой аудитории не продать.

— Я и сейчас такая, — сказала Рика. — Постоянно колеблюсь и останавливаюсь на полпути. Мне кажется, причины этого дискомфорта кроются где-то в деле Манако. Я хочу раскопать их, и если удастся — рассказать об этом другим.

— Раньше я как-то очень…

Рэйко замолкла, уткнувшись взглядом в пластиковый стаканчик с некрепким зеленым чаем, поблескивающим в свете ламп.

— Я не такая, как ты. Раньше мы и правда были заодно, но потом я сбежала…

Сердце Рики сжалось. Каждый раз, когда она видела Рэйко подавленной, ей хотелось немедленно это исправить. Схватить за руки и закричать какую-нибудь крайность вроде: ты молодец, ты права, это мир вокруг не прав!

— Но ведь это не так. Ты совсем не изменилась, Рэйко. И с работы ты ушла только потому, что решила — так для тебя будет лучше.

Подруга наконец подняла взгляд. Ореховые глаза мягко поблескивали из-под длинных загнутых ресниц.

— Рё категорически отказывается идти со мной к врачу, как рекомендуют в клинике…. Я два раза записывала его, но каждый раз без толку. А если я так и буду ходить туда одна — толку от этого никакого.

— Вот уж не подумала бы. Рёске совсем не выглядит неуступчивым…

— Я думала, Рё другой, но он, как выяснилось, ужасно не любит осмотры по мужской части. Только и твердит: еще не время, давай подождем, положимся на естественный ход вещей и все в таком духе. Словно считает, что если обнаружится какая-то проблема с его здоровьем — всё, его жизнь кончена. В последнее время я уже думаю, что, может, было бы лучше завести ребенка самостоятельно…

Рика ощутила острое разочарование в самой себе, когда осознала, что мысленно пытается придумать хоть какое-то оправдание Рёске: мол, у него есть свои причины, наверняка он очень устает на работе, или, может, Рэйко что-то не так поняла… Ей не хотелось испытывать негатива к Рёске. Но одновременно Рика понимала и то, как давит на ее подругу мир, бесконечно потакающий мужчинам.

— Кажется, была такая старая сказка, помнишь? Женщина, которая очень хотела ребенка, отправилась в далекие долгие странствия. В пути она то в лесу, то на дне озера, то еще где-нибудь находила части тела — ручку, ножку и так далее. Собирала их, пока не получила целого настоящего живого ребенка. И жили они долго и счастливо. Ни слова об отце ребенка — но концовка все равно хорошая.

Картинка представилась Рике необыкновенно отчетливо — Рэйко в плаще с капюшоном прилежно собирает в лесу детские ручки-ножки. Образ совершенно не показался ей жутким. Это было как-то очень в духе Рэйко.