Маска времени

— Ничего похожего мне не приходилось испытать в жизни. А тебе?

— Тоже.

— Что ж, поверю тебе на слово.

— Конечно.

У двери она повернулась и послала Филиппу воздушный поцелуй. В ответ он улыбнулся ей. Анна закрыла за собой дверь и оказалась в холодном пустом коридоре.

Они уезжали из Грейт-Ло второго января. Анна с болью в сердце расставалась с Эвелин — ведь эта встреча могла оказаться последней. За прошедшую неделю Эвелин стала ближе Анне, которая увидела бабушку совсем другой, близкой по духу женщиной.

Анна из последних сил старалась не расплакаться.

— Я буду звонить тебе каждую неделю, бабушка. Сообщу, как мама. А как только ей можно будет путешествовать, я обязательно привезу ее в Англию, повидаться с тобой.

— Хорошо, — согласилась Эвелин. — Обязательно привези ее ко мне, прежде чем я уйду из этого мира. А теперь прощай, дитя мое.

Анна была подавлена и не могла произнести ни слова. Эвелин сама отстранилась от нее.

— Иди. Оставь прошлое и иди туда, где его тени не имеют власти.

— Такого места нет, бабушка.

— Нет, есть, дитя мое. Где-нибудь на вершине холма, где солнце светит особенно ярко. И помни, прошлое боится будущего. Иди в это будущее и забери с собой мать и своего удивительного мужчину.

Они подошли к старому «бентли». Уоллас сел за руль и надел кепи на седую голову.

— Готовы, мисс Анна?

Анна кивнула головой.

Лимузин тронулся по гравиевой дорожке. Анна долго махала рукой одинокой женской фигуре на пороге дома, а затем уткнулась лицом в грудь Филиппа.

Прошло немало времени, прежде чем она пришла в себя, открыла сумочку и поискала там зеркальце, чтобы привести в порядок заплаканное лицо.

— Господи, как мне жаль бабушку. И сколько у нее мужества. А что она хотела сказать, когда говорила о солнечном свете?

— Думаю, что это цитата из Уинстона Черчилля, не так ли, Уоллас? — сказал Филипп.

Уоллас слегка повернулся:

— Да, сэр. Совершенно верно. Во время войны Черчилль любил выступать по радио перед народом, и он говорил о холмах, освещенных солнцем, и о будущем, чтобы хоть как-то поддержать людей. По-моему, сказано великолепно, не правда ли, мисс Анна?

Анна устало улыбнулась в ответ.

— Не знаю, Уоллас, мне кажется, я никогда не увижу бабушку.

— Вы увидите ее, мисс Анна. Ведь вы обещали ей привезти сюда свою маму.

— Да. Вы правы.

— Мы были рады услышать, что ваша мама поправляется. Было ужасно узнать о случившемся.

— Спасибо.

— Ведь я возил мисс Кейт в школу, когда она была девочкой. И возил ее в этом же автомобиле. Да, она наделена особым духом и особой страстью к борьбе. Дочь явно унаследовала многое от отца.

Анна быстро взглянула на Филиппа.

— Я обязательно передам маме ваши слова, Уоллас. Думаю, ей это будет приятно слышать.

— И не беспокойтесь о миссис Годболд слишком сильно. Мы здесь затем, чтобы ухаживать за ней. Ее трудно, почти невозможно выбить из седла.

Через сорок минут они были в ньюкаслском аэропорту, купили билеты и оформили багаж. Анна на прощанье обняла Уолласа, отчего тот слегка покраснел.

— Позаботьтесь о своей маме. Прощайте, мисс Анна. Прощайте, сэр.

Они увидели, как старый шофер сел за руль «бентли», по-прежнему прямой и представительный в своей ливрее, и лимузин тронулся с места.

Аэропорт был переполнен людьми. Анна пробиралась вместе с Филиппом, боясь потеряться в толчее. Они купили газеты и кофе.

Анна твердо решила про себя, что это не последняя их встреча с Эвелин. Настанут и другие времена — счастливее и радостнее.

Постепенно печаль прошла, и на душе стало немного веселее. Анна наблюдала, как Филипп читает газету — сдвинув слегка черные брови от напряжения. Он был так красив… Так представителен и уверен в себе. Анна знала, что многие женщины хотели бы быть на ее месте.

Сердце сжалось, когда Анна вновь вспомнила прошедшие ночи. Жизнь изменилась, и изменилась бесповоротно. Только сейчас Анна поняла, что такое по-настоящему любить. Она прикоснулась к руке Филиппа.

— Что с тобой? — спросил он.

— Ничего. Ты рядом.

— И ты, — улыбнулся Филипп в ответ.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За все.

— Не будь глупышкой. Надеюсь, вылет не задержат.

Анна перехватила взгляд Филиппа. Погода, оказывается, очень сильно изменилась к худшему, и начал накрапывать дождь. Облака тяжело нависли над землей, и неожиданно стало темно, как ночью.

2 РИГА, ЛАТВИЯ

Поезд из Риги был переполнен до отказа. Студенты толпились в тамбуре, окликая друг друга сквозь неумолкаемый стук колес. Люди постарше разместились на деревянных лавках, глядя в окна ничего не выражающими глазами. Два солдата сидели напротив Анны и Филиппа — почти мальчишки с розовыми от мороза щеками, в серой военной форме и меховых шапках-ушанках. Они выглядели так молодо, что Анна невольно подумала о Джозефе Красновском и Дэвиде Годболде.

В вагоне было не намного теплее, чем на улице. Система отопления, если она была, явно не работала. Все здесь было прокурено, и окна запотели так, что с трудом можно было разглядеть размытые неясные силуэты зданий девятнадцатого века и голые ветви деревьев.