Маска Гермеса

- Наверное, я бы поступил также, - согласился он, правда, с долей сомнения. - Но есть одна загвоздка, Александр. Беспрепятственно ты можешь переправиться только на свою родину, по дипломатическим каналам. На всех остальных пропускных пунктах Европы тебя будут ждать, а поддельный паспорт станет только ловушкой, поскольку твои биометрические параметры известны, - с досадой признался Воленталь. - Остаются только криминальные каналы, - добавил Воленталь, по сути, отказываясь помогать напарнику в данном вопросе.

- Понимаю, - сдержанно заметил Визант. - Если они существуют, то их можно найти? Франсуа Мартен уже помогал мне не официально, уверен, он знает эти ходы. Или вы перестали доверять ему? - спросил Александр, благосклонно к бессилию партнера.

- Скорее, его начальство. Должен тебя и здесь огорчить - за то, что он оказался в команде с нами, его перевели в Марсель. Хотя связи его в Париже.

Известие не смутило настойчивого Византа, который не признавал препятствий в своем стремлении.

- Раз его карьера закончилась, тогда, вполне вероятно, его утешат деньги.

- Ну что же, как угодно. Я постараюсь найти его, а дальше вы будете действовать сами, - сухо заключил Воленталь.

- Зачем вы мне помогаете сейчас? - спросил Александр, хотя именно в эти минуты ему казалось, что их непродолжительное партнерство разрушено.

Артур посмотрел на него ясным и выдержанным взглядом.

- Потому что я надеюсь еще встретиться с тобой. Ты отчаянный человек, преданный своему делу, больше чем, быть может, сама ваша служба. Сказать, что таких как ты можно по пальцам пересчитать, значит, ничего не сказать.

Услышать из уст сдержанного Воленталя комплимент дорогого стоило, но в силу своего ироничного характера, которому больше по душе поступки, нежели любование словами, Александр ответил с сарказмом:

- У меня давно складывается впечатление, что мы с вами родственные души.

- Именно, - ответил Воленталь так, что нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно. - Люди объединяются по своему подобию, даже когда не понимают этого. Уверен, что у нас одна и та же миссия, независимо от того, чем мы конкретно занимаемся.

- Тогда вам придется обременить себя еще одной услугой, - настоятельно воскликнул Визант все в том же насмешливом духе, подразумевая, что вся помощь Воленталя сводилась к тому, что он просто не мешал союзнику.

Хотя, и этого, возможно, было не так уж и мало.

- И какой же? - покровительственно спросил собеседник.

- Этот Отис, он так и не реализовал все свои бриллианты. Может, у него их так много, что это трудно сделать. Кстати, известный нам Роше, через которого отмывались средства, решил, почему то изменить условия.

- Пусть Отис забудет про этого Роше и этот банк. Здесь легализовали незаконные доходы, в том числе и Мерзоев. Полиция в курсе, рано или поздно разразится скандал. Это все, что я могу тебе посоветовать в данный момент. Если ты не справишься с этим самостоятельно, возможно у меня возникнут какие то идеи, - спокойно рассудил Воленталь.

Затем он живо встал, и, приблизившись к Александру, подал ему руку, сочувственно взглянув на него. В ту же секунду Воленталь принял непроницаемый вид и покинул это жилище.

ГЛАВА 29. ЛИЧНЫЙ РАЗЛАД И БОЛЬШАЯ ПОЛИТИКА.

Визит российского президента, как и ожидалось, сопровождался шумом в прессе, переполненном домыслами, истерикой и повторными обвинениями, варившихся в журналистском котле, а государственных мужей так и не спровоцировавший на оправдания и серьезные объяснения. Высшие лица страны открещивались необходимостью тщательного расследования, рассуждениями о постоянной террористической угрозе и неизбежности совместных усилий по ее предотвращению.

На эти несколько дней Анну Панину ограничили в свободе, в тактичной форме, предложив в качестве золотой клетки особняк в парижском предместье. Она была лишена доступа к любой связи, разве только с родителями, от которых она упорно искала самостоятельности, и вошла даже во вкус, испытав первый успех, но сейчас ощутила негодование из-за этого последнего всплеска родительской власти. При этом, томясь в комфортабельной неволе, она изнывала от желания действовать, во спасение того, к кому она попала в настоящий плен неравнодушия.

То, что его здесь выставляли преступником ли, агентом ли спецслужб, или все одновременно, делало его еще более притягательной фигурой, вопреки стараниям журналистов и родительскому запрету, и вызывало такой интерес, что ей было наплевать на какой-то там риск.

Впрочем, этот риск не так уж был и велик. Репутация ее дяди не пострадала бы роковым образом, так как скандал уже состоялся, и она была уличена в связях с загадочным злодеем Византом, прегрешения которого были овеяны романтическим приключением, нежели реальной угрозой. Ее рассудок только и выстраивал планы того, как спасти Византа.

***

Они сидели в открытом кафе, на узкой пешеходной улочке.