Мартлет и Змей

Уже никого не осталось в живых из тех, кто знал, что еще совсем недавно этот человек был обычным солдатом армии его величества, а конечности он лишился в одном из боев с орками на юго-восточной границе. После такого увечья его уволили из армии, и бесславному вояке стало некуда податься. Положенная пенсия не окупала даже хлеба, нечего уж говорить о мясе – казна пуста, не сметь жаловаться, сержант! Обычным трудом он уже не был в состоянии заработать: что он мог, с одной-то рукой? Поэтому подался на опасную стезю наемничества и стал делать то, что выходило у него лучше всего, – убивать.

Поначалу все шло просто превосходно: несколько самовлюбленных хиляков отправились прогуляться на тот свет, и жизни их, как оказалось, стоили кошеля с золотом, приличного камзола и добротных штанов. Но дальше будто ведьма сглазила. Новый наниматель просил украсть кое-что. Причем не выламывая дверей, никого при этом не скармливая могильным червям – ишь, чего захотел! Пришлось наемнику отказаться от такого предприятия и пойти к следующему заказчику. Но и тут незадача: требовалось незаметно подбросить кое-что злостному конкуренту. Опечалился солдат удачи – все эти тайные дела с одной лишь рукой ему не по силам! Горевал он, да вспомнился ему как-то старый знакомец, Грешный Джон. Поговаривали, что когда-то давно, в молодости, тот служил в тайной королевской службе в виде скрытного агента, шпиона то есть. Томас Однорукий (так, к слову, звали наемника) отыскал старика и упросил того научить его своему мастерству. Все, что имел, до последнего медяка Томас отдал Грешному Джону, но ему повезло: бывший шпион оказался не жуликом или каким простофилей – много тайных секретов он выдал, многому обучил Однорукого. С тех пор-то наемник и брался за любые дела, практикуясь от задания к заданию, – удивительно, но, как оказалось, тайная деятельность у него получалась теперь даже лучше, нежели открытый бой на мечах – кто бы мог подумать?! Странное дело, но даже в кругу охотников за головами и солдат удачи он теперь имел некоторую славу. В нескольких городах даже плакат о вознаграждении за его голову висел, прибитый к воротам. Конкуренты недолюбливали его и опасались: что ж, он давал им все поводы для этого: с ним было не то что ссориться – заговаривать опасно.

И каких-то три дня назад дорога завела его в Теал. Там-то в одной харчевне он и познакомился с этим человеком. Господин Бегающие-Глазки-и-Медовый-Голосок, как назвал его про себя Томас. Наниматель обещал хорошо заплатить, если он узнает «кое-какой незначительный слушок, о котором шепчутся недалекие крестьянчики, если вас это, милый господин, нисколечко не затруднит…». Теперь Томас узнал этот самый «слушок», более походящий на страшную сказку, и возвращался за вознаграждением.

Возможно, он сможет купить себе новые сапоги: черные, блестящие, с золочеными пряжками на ремнях и навесными шпорами. Или в этот раз с простыми пряжками и без шпор? Об этом стоило задуматься…

За спиной послышался быстрый перестук копыт. От реки по тракту мчался всадник. Подняв голову, Томас обернулся. Из утреннего тумана вынырнул конь. Человек, сидящий на нем, был облачен в красные и желтые одежды с изображением трех серебряных роз, растущих из одного корня. Через плечо на ремне у него висел сигнальный рожок. Гонец Уильяма Сноббери, графа Реггерского.

– Уезжайте, господин! – закричал он Томасу, поравнявшись с ним. – Покиньте эти земли, потому как грядет осада Теала, логова мерзких предателей трона! Если же вы рыцарь, то благородным делом для перевязи будет вступить в ряды армии моего сеньора, графа Сноббери! Если же вы купец, оставьте в Теале свои дела и поворачивайте коней! Если же вы верный вассал подлого Танкреда Бремера, вы можете предупредить его, что из этой норы его лисьей душонке уже не выбраться!

Всадник проскакал мимо, направляясь к городу. Наемник остался в полном одиночестве, но какой уж тут, к Бансроту, сон. Вот нате вам! Томас выругался – он еще не успел получить свое золотишко, тут осада!

Пришпорив коня, солдат удачи помчал его к городу. Три мили пролетели почти незаметно, и вскоре он был уже у ворот. Пшеничные поля заканчивались на расстоянии полета стрелы от укреплений, чтобы враг не смог незаметно подкрасться к городу, скрываясь в пашне. Высокая зубчатая стена серого камня разливала глубокую тень у своего подножия. Посередине возвышались три широкие башни, в центральной находились ворота. Как и предполагал наемник, они были накрепко закрыты.

– Что ж, – уведомил сам себя Томас Однорукий, – придется нам наблюдать за происходящим отсюда.

Он повернул коня и направил его в поле. Высокая пшеница должна была стать надежным укрытием от всяческих глаз, в то время как сам он сможет следить за тем, что будет твориться у ворот…

Долго ждать ему не пришлось. Пыль и грохот, поднимаемые со стороны дороги, могли быть причиной лишь одного – идет армия, скачут конные…

* * *