Марсианин

Несколько слоёв пластика, постоянно изгибаясь, за счёт одного только трения нагревали

смолу. В этих условиях углеродные волокна получили возможность разойтись.

Секция AL102 растянулась.

Совсем чуть-чуть, лишь на четыре миллиметра. Но между углеродных волокон, обычно

разделённых промежутком в 500 микрон, теперь появилась щель в восемь раз шире.

Когда шторм стих, одинокий астронавт провёл полный осмотр Дома. Но он ничего не

заметил: ослабленная часть секции была скрыта под лентой герметика.

Изначально рассчитанная на работу в течение тридцати одних марсианских суток, секция

AL102 продолжила служить и потом. День за днём, астронавт почти ежедневно пользовался

шлюзом N 1 для входа и выхода из Дома. Этот шлюз располагался к станции подзарядки

роверов ближе всего, поэтому астронавт предпочитал его остальным двум.

Набирая давление в одну атмосферу, шлюз немного раздувался; сбрасывая его, сжимался.

Каждый раз, когда астронавт пользовался шлюзом, секция AL102 то сдувалась, то надувалась

снова.

Напрягалась, ослаблялась, растягивалась.. .

Запись в журнале: 119-е марсианские сутки

Сегодня ночью я проснулся от того, что Дом задрожал от ветра.

Средней силы шторм закончился так же неожиданно, как и начался. Ему можно было

присвоить категорию три: ветер со скоростью 50 км/ч. Волноваться не о чем. Но всё же, когда

ты привык к полной тишине, от завываний ветра становится несколько неуютно.

Я волнуюсь за «Марсопроходца». Если его повредит бурей, у меня не будет связи с NASA.

По логике, здесь не о чем переживать: модуль провёл под открытым небом десятилетия.

Небольшой ветерок ничем ему не навредит.

Когда выйду наружу, первым делом проверю, что «Марсопроходец» по-прежнему работает.

А после этого займусь трудным и скучнейшим делом.

Да, с каждой пыльной бурей наступает неизбежная Очистка солнечных панелей —

проверенная временем традиция настоящих марсиан вроде меня. Это занятие напоминает мне о

моём детстве в Чикаго, где мне приходилось чистить снег. Надо отдать отцу должное: он и не

пытался сделать вид, будто хочет закалить мой характер или передать ценность физической

работы. «Снегоуборщик дорогой, — говорил он. — А ты бесплатный».

Как-то раз я попытался добиться сочувствия от матери. «Не будь рохлей», — сказала она в

ответ.

Переходя на другую тему, через семь дней настанет пора собирать урожай, а я ещё не

приготовился. Для начала, мне нужно сделать что-нибудь вроде мотыги. Кроме того, снаружи

потребуется амбар для хранения картофеля. Нельзя просто свалить картошку в кучу: любой

мало-мальски серьёзный шторм вызовет Великую миграцию марсианской картошки.

В любом случае, всё это подождёт. У меня впереди целый день. После очистки солнечных

панелей хочу проверить всю электростанцию: надо убедиться, что буря не нанесла ей ущерба.

Затем осмотрю ровер.

Пора на выход.

Из шлюза N 1 воздух стал медленно откачиваться до 0,011 атм. Уотни, облачившийся в

скафандр, ожидал окончания откачки. Любое ощущение новизны, которое он мог чувствовать в

первые марсианские сутки, давным-давно уступило место скучной рутине: за прошедшее время

он успел воспользоваться шлюзом буквально сотни раз. Просто необходимая процедура для

выхода наружу.

По мере того, как откачивание продолжалось, давление со стороны Дома напирало на

шлюз, и секция AL102 растянулась в последний раз.

На 119-е марсианские сутки Дом потерял герметичность.

Поначалу разрыв составил в толщину меньше миллиметра. Перпендикулярные углеродные

волокна должны были не дать трещине разойтись дальше. Но, от бесчисленных циклов сжатия и

натяжения, волокна разошлись, ослабив продольные до такой степени, что их уже невозможно

было зафиксировать.

На разрыв обрушилась вся мощь атмосферного давления Дома. За десятую часть секунды