Марсианин

корабля было остановлено, поэтому экипаж плавал в невесомости.

— Я готов, — сказал Мартинес. — Йоханссен проверила меня всем, чем можно. Выведу на

орбиту при любом сценарии.

— Кроме фатального отказа оборудования, — поправила его Йоханссен.

— А, ну да, — ответил Мартинес. — Нет смысла обкатывать на симуляторе взрыв первой

ступени. Здесь мы бессильны.

— Вогель, что у нас с курсом? — спросила Льюис.

— Шикарно, — откликнулся тот. — Траекторию выдерживаем, точность положения плюс-

минус один метр. Скорость — с точностью до двух сантиметров в секунду.

— Отлично, — сказала Льюис. — Бек, что у тебя?

— Всё готово, командор. Связал воедино все тросы, какие нашёл. Намотал на барабан

шлюзового отсека N 2. Скафандр с ранцем заправлены и готовы.

— Порядок, — сказала она. — План совершенно очевиден. Мартинес выводит на орбиту

взлётный модуль, Йоханссен оказывает ему информационную поддержку. Бек и Вогель, я хочу,

чтобы вы оба находились в шлюзе N 2 с открытым люком — ещё до того, как МВМ начнёт

взлетать. У нас запас времени 52 минуты, но я не собираюсь рисковать из-за каких-нибудь

технических заминок со шлюзом или вашими скафандрами. Когда мы выйдем к точке перехвата,

схватить Уотни будет работой Бека.

— Когда я до него доберусь, он может быть в плохом состоянии, — заметил Бек. —

Ободранный взлётный модуль при разгоне выдаст до 12 g. Уотни может потерять сознание, у

него даже может открыться внутреннее кровотечение.

— Поэтому очень кстати то, что ты доктор, — заметила Льюис. — Вогель, если всё пойдёт

по плану, тросом втащишь на борт Бека и Уотни. Если что не так, ты прикрываешь Бека.

— Ja, — сказал Вогель.

— Хотела бы, чтобы мы могли сделать для него ещё больше, — подвела черту Льюис. — Но

теперь нам остаётся только ждать. Ваша расписание на сегодня отменено. Все научные

эксперименты приостанавливаются. Спите, если сможете. Если нет — проверяйте

оборудование.

— Мы заберём его, командор, — сказал Мартинес. — Через двадцать четыре часа Марк

Уотни будет с нами, в этой самой комнате!

— Будем надеяться, майор, — сказала Льюис. — Все свободны!

* * *

— Последние проверки на эту смену окончены, — произнёс в микрофон Митч. —

Хронометраж?

— Слушаю, диспетчер.

— Время до запуска МВМ?

— 16 часов 9 минут 40 секунд… точно.

— Вас понял. Внимание всем постам! Говорит диспетчер — смена вахты, — объявил он,

стягивая с головы наушники с микрофоном и потирая глаза.

Брендан Хатч принял аппаратуру из его рук. Надел на себя:

— Внимание всем постам. Говорит диспетчер — смену принял Брендан Хатч.

— Если что, звони, — сказал Митч. — Если нет — увидимся завтра.

— Отдохните, шеф, — ответил Брендан.

Венкат сидел в зале наблюдений.

— Зачем запрашивать хронометраж? — пробормотал он. — Время и так транслируется на

центральный экран.

— Он нервничает, — сказала Энни. — Такое нечасто увидишь, но когда Митч Хендерсон

нервничает, он именно такой. Всё проверяет по два-три раза.

— Ладно, — сказал Венкат.

— Кстати, они разбили лагерь на нашей лужайке, — сказала Энни. — Журналисты со всего

света. В залах для пресс-конференций не хватает места.

— Прессе нужна драма, — вздохнул Венкат. — Всё закончится завтра, так или иначе.

— А какова в этом наша роль? — спросила Энни. — Если что-то пойдёт не так, чем сможет

помочь Центр управления?

— Ничем. Совершенно.

— Совсем-совсем?

— Всё произойдёт в двенадцати световых минутах отсюда. Значит, если они задают вопрос,

им не имеет смысла ожидать ответ раньше чем через двадцать четыре минуты. А длительность

запуска — всего двенадцать минут. Так что ребята там сами по себе.

— Ох, — сказала Энни. — Значит, мы здесь лишь наблюдатели?

— Да, — подтвердил Венкат. — Скверное чувство, правда?

Запись в журнале: 549-е марсианские сутки

Солгал бы, если б сказал, что меня не колотит от страха. Через четыре часа я на огромной

бочке с топливом вознесусь на орбиту. Я делал это и раньше, несколько раз, но никогда — в

решете вроде этого. Сейчас я во взлётном модуле. На мне скафандр, потому что на носу ракеты

зияет огромная дырень: раньше здесь была часть корпуса с иллюминатором. Я «ожидаю

инструкций по взлёту». Но в действительности, я просто ожидаю взлёта. В этом процессе у меня

не будет никакой роли. Я просто устроюсь в перегрузочном кресле и стану надеяться на лучшее.

Вчера я съел свой последний пакет. Отличный ужин — впервые за несколько недель.

Оставляю на Марсе сорок одну картофелину. Вот как близко подошёл я к голодной смерти!

В пути я старательно собирал образцы. Но я не могу взять их с собой! Поэтому я запечатал

их в контейнер и отнёс на сотню метров отсюда. Может, в один прекрасный день, за ними

пришлют спускаемый аппарат. Почему бы не облегчить NASA работу?

Вот и всё. Больше никаких планов нет. Нет даже инструкций на случай отмены операции.

Да и к чему? Мы не можем отложить запуск. «Гермес» не может остановится, не может