Марсианин

В отличие от связиста, Дмитрий сразу же понял, ЧТО он перед собой видит и откуда ЭТО здесь могло взяться. Тем более что ему в глаза бросилась дата выпуска одной из деталей – 2002 год.

Дмитрий побледнел. Внутри все похолодело. Руки предательски задрожали.

– Эй-эй, парень! – ремонтник властно и жестко взял Дмитрия за руку. – Ты это чего?! Ты смотри, не сверзись вниз, а то тебя тут спасать еще придется.

Дмитрий взял себя в руки и уже более трезвым и понимающим взглядом обвел несуразную вышку. Эмоции еще боролись с новой реальностью, но рассудок уже твердил: иного объяснения быть не может.

– Дима! Чего там такое?!

Василий, видя, что без него творится что-то действительно из ряда вон выходящее, потерял терпение и решил криком выяснить, что же происходит.

Дмитрий поднял было руку, но слова застряли в горле. Оценив состояние физика, занервничал наконец и ремонтник. Он вцепился в руку Дмитрию и уже дрожащим голосом полушепотом справился:

– Слышь, товарищ, что тут происходит? Куда мы вляпались? Радиация? Тут радиация?!

– Нет. Тут н-не радиация, – наконец выдавил из себя Дмитрий, – но на всякий с-случай, д-думаю, надо отсюда св-в-валить под-добру-поз-здорову!

Бригадир, стоявший внизу, видимо, этот диалог услышал. Он на несколько секунд потерял дар речи, а когда тот вернулся, оказалось, что остались у него слова только матерные. Он подпрыгнул, замахал руками, будто собрался лететь, как птица, и разразился мощнейшей тирадой на «чисто русском диалекте». Все, что поняли из его экзерсисов члены бригады, это то, что надо срочно сваливать. Восприняв это как директиву, требующую немедленного исполнения, бригада посыпалась с останков вышки и рванула к своему вертолету прямо по снежной целине.

Пилоты вертолетов, видя, что происходит что-то экстраординарное, поспешили завести двигатели. Но тут вмешался случай. Кто-то особо глазастый из ремонтников вдруг остановился и, вглядевшись в дальнюю стену изломанного и поваленного леса, вдруг заорал, показывая туда. А там, утопая в снегу, по направлению к ним устало брел человек в бело-синем лыжном комбинезоне с надписью на груди по-английски «Russia».

Дмитрий остановился, посмотрел на чужую, изломанную и поверженную вышку связи, потом на бредущую фигуру с несуразной надписью на груди. Почему-то сильно захотелось взвыть и разразиться матом от обилия диких, вопиющих фактов.

А надпись на груди бредущего была действительно несуразной.

Никто из советских, русских, в здравом уме и твердой памяти не стал бы писать по-английски имя Родины, и еще на груди. Да и среди англоговорящих представителей западной цивилизации таких идиотов не встречалось. Если те хотели «закосить» под «совьетико», то писали «СССР», но никак не «Russia».

Сопоставив два факта – поверженную вышку явно несоветского производства и типа с дикой надписью на груди, – Дмитрий понял, КТО может идти из середины Зоны.

Этого он уже не выдержал и просто сел в снег.

Дырка в небе

Когда Дмитрий только начинал работу на Полигоне, тема ему представлялась ни к чему не обязывающей игрой теоретиков. Потом стало интересно. Но интересно чисто теоретически. Причем теоретически не в житейском, а в физико-математическом смысле.

Были проблемы, были задачи. Они решались. Каждая решенная проблема и задача приносила радость. Радость творчества. Но чем дальше он работал, тем явственнее перед ним начала прорисовываться реальная картина того, что из себя представляет Шар и что кроется за пленкой такой красивой радуги.

А крылась за ней БЕЗДНА. Причем не та бездна, что часто разверзается кое у кого под ногами во снах. Эта БЕЗДНА была гораздо более фундаментальной. Такой, где можно было сгинуть без следа, настолько надежно, что уже никто и никогда не найдет. Ибо за каждым всплеском полей – а всплесков были тысячи, – которые регистрировала аппаратура при очередном пробое, стояла СВОЯ Вселенная. Вакуум пузырился пеной, кипел, играл радужными всполохами и раз за разом открывал двери не просто в какую-то одну БЕЗДНУ, а в тысячи бездн.

Фактически Шар, когда он впервые засиял над Полигоном, и был не просто Бездной, а Бездной Бездн.

Это он понял однажды, когда во время вечеринки, посвященной очередному крупному достижению, упился в компании теоретиков.

Они, как обычно, болтали ни о чем и обо всем разом.

Случайно кто-то (кто – он уже не помнил, был изрядно набравшись) завел речь о ПРЯМОМ физическом смысле тех уравнений, с которыми каждый день имел дело Дмитрий, когда настраивал со своей командой аппаратуру для очередного пуска. Удивительно, но полностью понимая математический смысл решаемого, Дмитрий ни разу не задумался над тем, что же это вообще такое раз за разом зажигается над Полигоном. Теоретик же объяснил ему «на пальцах».