Марсианин

Да и люди здесь значительно отличались от того, что видел постоянно у себя дома Первый. Лица – спокойные и уверенные. Доброжелательные. Часто веселые.

В его же мире – мрачные, озабоченные, злые.

Здесь не было бомжей, не было беспризорных, не было алкашей, валяющихся по углам, в переходах метро и просто в подземных переходах. Вывели они их, что ли?

Одеты люди были весьма опрятно, но, что сильно отличало от стереотипов, вбиваемых молодежи в капиталистической «россиянии», – достаточно разнообразно.

Без вычурности и шизоидности, присущей капитализму, но разнообразно в своей функциональности. В одежде здесь прежде всего ценили – и это было видно в первую очередь, – удобство и красоту. Но не «выпендрежность».

То же самое относилось и к косметике, прическам, украшениям.

Не было видно ни одного человека, который бы выглядел как клоун. Этим людям не нужно было выделываться, подчеркивая что-то внешнее. Здесь ценили не по одежке. Тут ценились качества внутренние. Личные.

От этого и мода, гораздо более спокойная по форме.

Правда, цветов в этой моде было поболее. Сказывалась чисто национальная черта – тяга к ярким цветам. Впрочем, она тоже объяснима – осень, зима и начало весны бедны на цветовую гамму. Мы, русские, этот недостаток и компенсируем яркими цветами в одежде. Что, кстати, сильно контрастирует с пастельной гаммой тех же французов, которые не страдают от недостатка цветов в течение года. У них просто не бывает таких снегов, как у нас, и так долго, как у нас.

От всего этого у Первого голова кружилась. И от обилия новой информации, и от того, что в город он ходил как в экзотический парк или музей. Он постоянно смотрел вокруг во все глаза.

Первый поднял голову к небу. Там тоже было на что посмотреть, кроме звезд…

– Красиво! – воскликнул он.

– Да, красиво сделали, – эхом отозвался Второй, глядя в другую сторону.

– Да я не о том! Вон, на небе… Странно, на самолеты не похоже…

– Так ты об «ожерелье»?

Второй тоже задрал голову к небу. На небе, очень ярко сверкая, расположились в ряд восемь «звезд». «Очень ярко» выражалось в том, что эти «звезды» были похожи на череду ярких ламп. Правда, приглядевшись, можно было заметить, что эти «звезды» – не точки, у них другая форма. Все «ожерелье» имело вид отстоящих друг от друга толстых черточек. Эдакий жирный звездный пунктир. Мешало приглядеться только их сияние.

– Оно что, так называется?

– Ну да…

– А что это за хрень такая?

– Это… да вот недавно сделали. Орбитальные зеркала на стационаре. Для освещения городов за Полярным кругом зимой. Так как зеркала очень большие, и нам слегка перепадает. Говорят, что лет через пять построят еще десятка два, и тогда для других городов ночное освещение будет.

– Вот это Д-А-А-А!

Второй посмотрел на восторженную физиономию Первого и рассмеялся.

– Чего ржешь?

– Рассмешила твоя реакция. Да и интересно за тобой наблюдать. Мы-то к таким «чудесам науки и техники» привычны. Каждый день сталкиваемся. А вот твоя живая реакция… это нечто!

– Привычны?!

– Ну да. Ведь сами же их и делаем.

– Ты хочешь сказать, что вон те зеркала на орбите и ты делал?

– Ну, эти-то зеркала делал не я, но предложил сделать их школьник.

– И в каком классе этот школьник учился?

– В пятом.

– Я серьезно.

– И я серьезно – в пятом. Конкурсы научно-технического творчества у нас ежегодно проводятся. И очень много народу в них участвует. Потому что после вот такие результаты получаются, – Второй указал на расцвеченные сияющим жемчугом небеса.

– Ошалеть! Ведь это сколько тому школьнику теперь поводов гордиться будет?!

– А это мелочи. У нас это как-то само собой разумеется. А вот амеры шалеют не по-детски. Ведь такие конкурсы очень часто дают решения поразительно простые. А сами амеры все делают с помощью суперновейших технологий и прочего большого капитального вложения средств. А тут… как два кирпича!

– А что за прикол про два кирпича?

– Это не прикол, а реальная история. Рассказать?

– Давай!