Марсианин

– Да… – Василий махнул рукой. – Секретность слишком высокая. Обсудить важное с кем-то вне Полигона ну никак нельзя. Даже если это просто математическая проблема. Надо обязательно все оформлять через секретный отдел, а это такая канитель и задержка.

– Ну, это легко решаемо! Схожу к нашему новоиспеченному майору – он человек вменяемый, быстро поправит, если что надо.

– Так вот и этот же майор…

– А он-то чем тебя достал?

– Да носится со своими дикими идеями…

– А! О «туристах», – Палыч сдержанно хохотнул, но по нему было заметно, что идею майора он полностью одобряет.

– Вот-вот!

– А что: интересная идея! Я вот об этом даже и не подумал.

– Что, тоже собираетесь их ловить?

– Ну, не я, а вообще поспособствовать ловле – почему бы и нет? Теми же датчиками, что нужны для нашего дела… Или ты просто тотальный пацифист? – поддел Василия Палыч.

– Не! Я не дурак, – хохотнул Василий.

– Тогда что тебя так раздражает?

– Меня изначально раздражала ситуация, когда наш Проект внезапно стал курироваться военными. И ведь до того мы имели весьма скромное финансирование. А тут – на тебе! Я мечтал о звездах. Об иных мирах. При чем тут мы, иные миры и военные?!

– Ну, всегда сверхдорогие исследования в области физики, особенно ЕТП, курировались военным ведомством. Никто же не знает, что можно выжать из открытий в этих областях. Ведь и открытие делимости ядра атома казалось поначалу лишь игрой теоретиков и запредельно-аутических физиков-экспериментаторов. Казалось никому и никогда не нужным и никогда не найдущим себе применения. А кончилось атомной бомбой.

Чума миров

Вызов к непосредственному начальству для майора не был неожиданностью. Вполне нормальная и рутинная практика, если не считать того, что иногда случается нечто, за что и «попилить» могут. Когда он зашел в кабинет, подполковник стоял к нему спиной у окна, и, казалось, сама спина подполковника выражает сильное раздражение.

Когда он повернулся и подошел к столу, это стало видно явно. Он махнул рукой, приглашая майора сесть. При этом лицо его сохраняло несколько брезгливо-озабоченное выражение.

– Есть разговор, и неприятный, – подполковник поморщился. – Думаю, нам надо все это обсудить с глазу на глаз, а потом уже я доложу выше – наши соображения.

Майор молча уселся за стол напротив начальника и приготовился слушать.

– Итак… сначала мне донесли, что вы тут превышаете свои полномочия и суетесь в дела ученых. Но так как докладывали стандартные сутяги, то я это просто принял к сведению. После вмешались еще и космики в эти дела, и все стало очень запутанным. Я тут неделю не был и несколько не в курсе происходящего, так что объясни, что происходит и какого хрена тут некоторые пыль поднимают. Суть возмущений этих горе-ученых – слишком высокий уровень секретности, который якобы мешает им работать.

– Это не группа ли теоретиков пылит, что под руководством Дейкина работает?

– Они самые. Но тут подкатывались не только они, во главе с Дейкиным, но еще и Шустер, и Егоров, Мелихова и… и еще несколько.

– Им вдруг захотелось опубликовать «за бугром» свои работы…

– Суть – да. Так и есть. С самого начала работ им это запретили делать, так как разработки только-только начались и все было неопределенно, а сейчас, когда есть результаты, они настаивают, говорят, что упустим приоритет.

– И черт с ним, с этим приоритетом. Мы достаточно далеко ушли от них, чтобы не бояться его потерять.

Майор сказал это будничным и весьма спокойным тоном. Но подполковник тут же заинтересовался:

– А насколько далеко мы ушли от американцев в этой области?

– Лет на двадцать.

– Тогда, может быть, стоит о чем-то заикнуться? Без раскрытия технических деталей? – осторожно задал вопрос подполковник. Явно было видно, что у него такое же мнение – «держать и не пущать», – но он, вероятно, решил выяснить и мнение майора, который, как он доподлинно знал, очень глубоко влез в суть теоретических и практических разработок Полигона. Влез гораздо глубже, чем все офицеры госбезопасности, курирующие эти проекты.

– Ни в коем случае! – отрубил майор. – Это мое твердое мнение.

– Почему? Ведь они отстали в этих разработках, как ты говоришь, лет на двадцать.

– Они могут все это наверстать через разведку и массированное вливание средств в проект. Когда они узнают, что мы нашли, они никаких средств не пожалеют, чтобы добиться того же.

– Но, как наши теоретики утверждают, военное применение данного открытия совершенно нереально.

– Военное применение – да, нереально. Слишком много «но» чисто природного характера, что делает прямое применение данного открытия совершенно невоенным. Но это не отменяет главного – оно может стать военным в определенных обстоятельствах и на перспективу.

– Но сейчас это применение совершенно исключено? – уточнил подполковник.

– Да, полностью исключено в ближайшие лет пятнадцать-двадцать.

– Ну, к тому времени капитализм просто сдохнет! – Подполковник заметно расслабился и хохотнул.

– Возможно, сдохнет… – нахмурился майор, но продолжать не стал. Непосредственно к теме данные соображения не относились.