Марсианин

Психологам социальной службы с нами очень долго пришлось попотеть, прежде чем нам всем по отдельности мозги на место не поставили. Но вот со мной загвоздка вышла. Мне драться понравилось. Пришлось им эту мою драчливость направлять в созидательное русло. – Юля при последних словах тихо рассмеялась, снова закатив глаза к сверкающим с небес звездам.

– Ужасная история. Как это наша социалка такое могла допустить, чтобы в семье… – вид у Владимира был несколько обескураженным.

– Ну, не все работают идеально. Случается и так, что некоторые работают спустя рукава. За что и получают по башке периодически. Я уж не интересовалась подробностями, но после того, как нас вытащили и определили в другие семьи, с нами работали хорошо.

– Ты сказала «в другиé»? – Владимир сделал ударение на последней букве.

– Ну да. Мы меж собой жили как крысы. Вот и решили нас разъединить, чтобы по одному восстановить. Конечно, в интернате постарались нас к человеческому облику привести, но это было только начало. А после, когда я осознала, повзрослев, что для меня и что со мной сделали психологи, я преисполнилась к ним огромного уважения. Ведь попотеть со мной им пришлось ой как серьезно. Меня разве что на винтики и шайбочки не разбирали. И вообще, мрачное у меня было детство… я даже специальность социоинженера выбрала потому, что не хочу, чтобы впредь в нашем Отечестве что-то подобное с людьми случалось. Ведь в том, что с нами случилось, было виновато и окружение.

Юля неожиданно вскинулась и заговорила резко:

– Представляешь, какие бараны?! У них на глазах творится такое, а они: «Моя хата с краю»!

– Согласен. Дикость.

Юля так же быстро, как распалилась, успокоилась. Дальше она продолжила прежним тоном, глядя мимо Владимира в темные окна домов:

– А с братьями и сестрой у нас ныне вполне дружеские отношения. Старшая сестра даже весьма виноватой себя до сих пор чувствует.

Юля немного помолчала и вопросительно посмотрела на Владимира:

– Ну как, удовлетворила я твое любопытство?

– Полностью. Ну а твой вопрос?

Юля вызывающе ощерилась:

– Почему ты до сих пор один?

Владимир хмыкнул, а затем тихо рассмеялся.

– А что в этом смешного? – не поняла Юля.

– Да этот вопрос мне очень часто именно дамы и задают.

«Просчитал?» – подумала Юля, но продолжила гнуть свое:

– Так почему?

– Я думал, это пол-Союза знает. В виде сплетен.

– Ну, сплетни – это сплетни. Хотелось бы услышать твою версию, а не вздорных баб. Болтать могут всякое.

Юля снова раскачала качели и с превеликим интересом стала смотреть на Владимира, ожидая ответа.

– Ну, если честно, то меня… предали.

Сказано это было таким будничным тоном, что у Юли округлились глаза.

– Н-ну, ничего себе! Это как?!

Она даже качели тормознула, взвив пятками снег под ними.

Владимир неопределенно пожал плечами, посмотрел в небо.

– Много лет назад ухаживал я за… не буду называть имени. Были и признания в любви, и свидания при луне, и так далее и тому подобное. Такая романтика, одним словом… – Владимир неопределенно покрутил в воздухе рукой. – А потом она узнала, что бравый молодой ухажер – простой инженер-электрик, да еще должен уезжать постоянно в длительные командировки (я же как раз начинал проходить последнюю предполетную подготовку), и резко охладела. Это случилось за полгода до того старта.

– А ты разве был простым инженером-электриком? Ни в жисть не поверю!

– Так и не был. Только во всем была очень большая секретность. Действительных участников экспедиции скрывали, и цели экспедиции скрывались – «космическая гонка держав». Так что и мне самому нужно было тогда помалкивать… Впрочем, это и к лучшему.

– К лучшему? – удивилась Юля.

– Конечно! Ей был нужен кто-то с высоким материальным и вообще положением. Она не любила, она продавала себя. Продавала подороже. Ей нужен был не муж, а его деньги, власть и положение в обществе. А то, что моя фальшивая «мелкая профессия» стала провокацией, показавшей сразу ее истинное лицо, так это к лучшему… За два месяца до старта я узнал от друзей, что она выходит замуж. И оборвал все связи.

– Тяжело было? – сочувственно спросила Юля.

– Да. Мне выпала двойная нагрузка – и на тренировках, и чисто психологически. Тяжело преодолеть обиду за такое предательство. Ведь я ей поверил. А оказалось, что все это лишь пустые слова. А там, в Центре подготовки, могли бы и снять с основного экипажа, если бы заметили чего. Перевести в запасной. Пришлось срочно напрячь волю, чтобы все это выкинуть из головы. Чтобы в голове было только Дело.

– А там, на Марсе?

Владимир медленно покачал головой, видимо, собираясь то ли с духом, то ли с мыслями.

– Тоскливо было, конечно. Но, с другой стороны, ничего не давило. Ведь мне надо было вернуться – дал слово. А обиды прошлого копить… – Владимир пожал плечами.

Интермедия: Этот великолепный Грааль!

(записки Юрия Чернова)

О том, что наш проект обретается под сенью некоего более крупного, давно известно на Полигоне.

И название его тоже известно: «Грааль».