Маршал

От этой роскошно-вычурной атмосферы фешенебельной гостиницы Тота страдает. А в этот день так получилось, что он пришёл сюда пораньше, зная, что это последняя встреча и, конечно, по правде говоря, ему Амёла Ибмас очень симпатична, но не по зубам… «Впрочем, легко заниматься самобичеванием» – так думает Тота, потому что это не просто чёрная полоса в его жизни, это чёрная полоса в жизни всего чеченского народа.

С такими объективно-горестными мыслями Тота стоял на углу «Метрополя», как прямо перед ним вырос его давний товарищ по «ресторанным» гастролям, замечательный музыкант Остап.

– Тота, сколько лет, сколько зим?! – Они крепко обнялись. – Ну, ты где, как, Тота?

– Да так, – уклончиво отвечал Болотаев. – А ты как?

– Тоже не ахти. Теперь вот здесь.

– «Метрополь»? Круто!

– Какой там. Эти нувориши жадные, тупые, а искусство вообще не понимают. – Докурив сигарету, музыкант пошёл в гостиницу. Чуть погодя, в назначенное время, и Болотаев вошёл в холл «Метрополя».

На сей раз к нему подошёл официант и предупредил:

– Мадам Ибмас просила вас чуточку подождать. У неё переговоры… Вам кофе, чай или что-то ещё?

– Спасибо. Ничего не надо, – почему-то Тота был очень раздражен.

Он мечтал сказать два слова Амёле и уйти.

Эта банкирша по-прежнему обращается с ним как с бедным и несчастным родственником-неудачником.

Как бы в знак протеста, Болотаев по-барски вальяжно расселся на широком диване. В это время появился Остап:

– Тота, беда… Наш ударник, видно, снова ушёл в запой.

Болотаев «собрал» конечности. Кивком предложил товарищу сесть рядом.

– Вчера гуляли, – в это время продолжал Остап. – У подруги днюха была… Голова гудит… Слушай, Тота, угости пивком.

Эта просьба как удар под дых. Он пришёл сюда, чтобы попрощаться с Ибмас, и денег всего – на метро до общаги. А музыкант о своем:

– Всё-таки правильно ты, Тота, сделал, что бросил наше гиблое дело – шутовство за гроши.

– Ну, кто-то ведь делает бабки на концертах, и не хилые, – возразил Болотаев, чтобы увести разговор.

– Да это единицы и то по блату или через диван. Сам знаешь – время прохиндеев и наглецов. Даже нот не знают, слуха и голоса нет, а сплошь народные и заслуженные… Впрочем, плевать на них. Башка болит. Угостишь пивком? Как-никак в таком заведении стал общаться. Молодец!

Что мог сказать Болотаев? И вдруг его осенило:

– Человек! – негромко, но повелительно окликнул он официанта. – Молодой человек, давеча вы мне предложили кофе, чай или ещё что-то. Что подразумевалось под этим «что-то»?

– Всё, что в нашем меню.

– А за чей счет?

– За счет принимающей стороны.

– Хм! – усмехнулся Болотаев. – Тогда будьте любезны, нам два двойных виски и кофе… Пойдет? – это уже к коллеге.

– Отлично, брат!

Эти небольшие порции они быстро оприходовали, а затем музыкант попросил:

– Может, повторим?

После второй уже Тота командовал:

– Бог любит троицу, – после чего старый товарищ сказал:

– Вот ты мужик, Тота… Сам Бог тебя сегодня послал, а то голова раскалывалась. Спасибо тебе. Пойду работать.

А Тота осмотрелся и не то чтобы отрезвел, он-то и не опьянел, но спустился, как говорится, на землю – на халяву пить, тем более за счет женщины-иностранки.

– Официант! – позвал он и перешёл на шепот: – Слушай, брат, выручи. Вот часы в залог – завтра деньги принесу.

– Ну зачем? Всё оплатят.

– Нет, – категоричен Тота. – Поймите и помогите. Прошу вас.

– Понял, – улыбнулся официант. – Только часы возьмите. Здесь всё на доверии.

Болотаев с трудом выдавил улыбку:

– Что, часы старенькие? Не стоят? – уже резкость в тоне.

– Да нет, что вы?! Хорошо, – согласился официант. – Просто у нас это не практикуется.

– Спасибо. – Болотаев почти силой заставил официанта забрать часы.

После такого количества возбуждающих напитков он почувствовал себя уверенным. Вновь по-барски расположившись в кресле, он уже с некоторым презрением смотрел на этих нуворишей, которые изредка появлялись в фойе.

«Зачем я её столько жду?» – всё более и более довлела над ним мысль, и он уже собрался было уйти, как вновь рядом появился Остап.

– Тота, ещё в одном выручи, постучи маленько.

– Да я уже вечность не играл, – хотел было отшутиться Болотаев и, оглядевшись, надменно произнёс: – Перед этими?

– Что, западло? – обиделся Остап.

– Да ладно, – поддался Тота, – только собьюсь – не вини.

– Не волнуйся, брат, здесь только тихая-тихая музыка… Как говорят эти олигархи – деньги тишину любят.

На ходу они обсудили репертуар. В ресторане – полумрак, сцена небольшая. В просторном зале лишь пара столиков занята. Тота сразу же заметил мадам Ибмас. С нею за столом – довольно упитанный пожилой мужчина. За соседним столиком два амбала, видать, охрана. Как заметил Тота, перед Ибмас и её визави – только вода, и по лицу Амёлы видно, что у них диалог непростой, очень напряженный.