Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала

«В 1928 году я был освобожден от должности начальника штаба РККА и назначен командующим войсками ЛВО. Будучи недоволен своим положением и отношением ко мне со стороны руководства армии, я стал искать связей с толмачевцами. Прежде всего я связался с Марголиным во время партийной конференции 20-й стр. дивизии, в которой Марголин был начподивом. Я поддержал его в критике командира дивизии, а затем в разговоре наедине выяснил, что Марголин принадлежит к числу недовольных, что он критикует политику партии в деревне. Я договорился с ним, что мы будем поддерживать связь и будем выявлять не согласных с политикой партии работников. Летом 1928 года во время полевых занятий, зная, что Туровский – командир 11-й стр. дивизии – голосовал за толмачевскую резолюцию, я заговорил с ним на те же темы, что и с Марголиным, встретил согласие и договорился с Туровским о необходимости выявления недовольных людей… На протяжении 1929–1930 годов я принимал участие в военно-научной работе при Толмачевской академии. Во время этой работы, на одном из докладов, в перерыве я разговаривал с преподавателем академии Нижечек, о котором Марголин говорил как о человеке, несогласном с политикой партии и которого следовало бы приблизить. Я начал прощупывать Нижечка, и мы очень скоро начали откровенно обмениваться мнениями о не согласных с политикой партии, особенно в деревне»²⁶.

На этот сюжет обратил внимание, в частности, Н. С. Черушев²⁷, предположив, что «какое-то время Тухачевский был если не сторонником «толмачевской оппозиции», то по меньшей мере занимал нейтральную позицию. Хотя, надо сказать, быть нейтральным в той обстановке было совсем не просто»²⁸. А потом, по версии исследователя, когда в 1937 году следователи требовали от М. Н. Тухачевского показать его связи с оппозицией, он принял решение остановиться на самой, по его мнению, безобидной – «белорусско-толмачевской».

Однако предположение Н. С. Черушева о том, что М. Н. Тухачевский действительно мог быть в 1928 году причастен к так называемой «военной оппозиции», в частности во ВПАТ, представляется нереальным.

Чтобы разобраться в этом вопросе, нужно проверять показания М. Н. Тухачевского по существу.

Действительно, хотя в 1928 году М. Н. Тухачевский был освобожден от должности начальника Штаба РККА формально по собственному желанию, после соответствующего заявления, но фактически ему пришлось уйти. Этот шаг был добровольно-вынужденным.

Еще 31 января 1926 года М. Н. Тухачевский направил К. Е. Ворошилову докладную записку, в которой констатировал невозможность для Штаба должным образом выполнять возложенные на него задачи.