Маршал Конев

— Чёрт побери этих русских! — выругался генерал. — Наши танкисты не желают месить глину, хотя я приказывал идти лесами, а выскакивают на шоссе, где гибнут от русской авиации. Я имею в виду нашу восьмую дивизию. Русские же нарочно лезут в непролазную грязь, чтобы обойти наши узлы сопротивления.

Гарпе нервно бросил на стол карандаш и заходил по комнате.

— Чёрт знает что! — вновь чертыхнулся он, обращаясь к начальнику штаба. — Вы наметили, чем можно остановить и уничтожить непрошеные русские танки?

— План есть, — ответил начальник штаба, раскладывая принесённую карту. — Прежде всего бросаем на противника штурмовую авиацию. Одновременно ударами танковых дивизий с двух сторон пытаемся закрыть пробитый русскими коридор, чтобы отрезать соединения от баз снабжения и покончить с ними. — Начальник штаба поставил на карту в том месте, где обозначены находившиеся в тылу немцев советские танки, жирный крест.

— Хорошо, — смягчась, сказал Гарпе, будто и в самом деле чёрный крест уничтожил русских.

После уточнения некоторых деталей генерал утвердил план, предупредив:

— Не теряйте времени. Действуйте. Я заметил, что в последнее время русские всё чаще опережают нас. Ведь у них в запасе две танковые дивизии. Не забывайте об этом.

— Будем бить их по частям. Русские сами создают нам для этого выгодные условия. Лезут в петлю, — успокоил командующего начальник штаба.

Тот поморщился, но промолчал.

— Идите, выполняйте!

Вскоре Гарпе убедился, что его начальник штаба во многом оказался прав. Мощной танковой атакой удалось сбить выставленные советскими войсками заслоны и зажать в кольцо вырвавшиеся вперёд танки русских. Выслушав это сообщение, Гарпе впервые за много дней повеселел.

— Вы принесли мне добрую весть, — сказал он начальнику штаба. — Как бы её лучше подать фюреру? Может быть, подождать до полного уничтожения прорвавшихся танков?

Начальник штаба тоже хотел в полную меру использовать этот, по его мнению, успех для поднятия авторитета командования группы.

— У меня есть встречное предложение, — поспешно заговорил он. — Мы сообщим в Берлин об окружении русских танков, прорвавшихся на одном из участков фронта, и о том, что нашими энергичными действиями они уничтожаются. Таким образом, при удачном исходе операции у нас будет возможность повторно донести о поражении советских войск.

Губы Гарпе дрогнули в чуть заметной гримасе. Он прекрасно понимал замысел своего начальника штаба: тому тоже хотелось выглядеть перед фюрером прилично.

— Хорошо, — кисло проговорил генерал. — Составьте донесение в таком духе.

18

Гвардии полковник Слюсаренко понимал, что положение бригады с каждым часом ухудшается. Враг бросил против неё все наличные в этом районе силы — танки, противотанковые орудия, гранатомётчиков и подразделения автоматчиков. Контратаки следовали одна за другой. Труднее всего пришлось, пожалуй, батальону капитана Алексеева. Комбриг, только что побывавший в подразделениях, видел — бой выдался действительно тяжёлым. На батальон навалились свежие силы противника — немецкие «тигры» и «пантеры». Они подбили пять наших танков. В бою погиб командир батальона, тяжело ранен командир первой роты. Но батальон не дрогнул. Лично командуя оставшимися танковыми экипажами, Слюсаренко поддерживал связь со всеми подразделениями бригады. Он вызывал их по рации, предупреждал об опасности, направлял в нужное место для удара по врагу. Он видел, например, с каким мастерством и отвагой сражается экипаж младшего лейтенанта Алексея Гордиенко. Это был один из немногих танков, уцелевших в том бою от батальона капитана Алексеева. Прикрываясь складками местности, используя небольшие бугорки возле шоссе, экипаж «тридцатьчетвёрки» не давал врагу приблизиться, пушечным огнём сдерживал его натиск. Гордиенко с помощью механика-водителя умело маневрировал и вёл огонь, появляясь то в одном, то в другом месте.

— Молодец! — подбодрил его по рации Слюсаренко. Вскоре лейтенант Гордиенко доложил, что кончилось горючее. Он поставил машину в овраг, снял пулемёты, и экипаж занял на высотках круговую оборону.

— А пушка? — спросил Слюсаренко. — Почему молчит танковая пушка?

— Остался один снаряд, — ответил Гордиенко. — Используем его по самой близкой и самой опасной танковой цели, чтобы бить наверняка.

— Правильное решение. Держитесь и не подпускайте к себе никого. Приму все меры, чтобы выручить вас из беды.

С горючим действительно плохо. На запрос Слюсаренко начальник тыла бригады доложил, что подвоз прекратился. Несколько машин с боеприпасами и горючим перехвачены противником. Разведчики, высланные начальником штаба бригады, установили, что немцы захлопнули тот небольшой и узкий коридор, по которому прошла бригада. Бой теперь надо вести в окружении, строго экономя горючее и боеприпасы.

— Есть связь с Рыбалко? — поинтересовался Слюсаренко у начальника штаба бригады.

— Пока нет. Но непрерывно вызываем.

— Поторопите радистов. Очень нужны горючее и боеприпасы…

Отдав распоряжения об организации круговой обороны для всей бригады, Слюсаренко шагнул к своему танку. В этот момент его окликнули: