Маршал Конев

С какой бы тщательностью ни готовилось наступление, как бы ни бились в штабах над выявлением точной группировки противника, нанося на карту каждую с трудом обнаруженную огневую точку, начало боев всегда сулит немало неожиданностей и противник всякий раз преподносит наступающим разные сюрпризы. В штабе 1-го Украинского фронта ждали этих сюрпризов, надеялись на скорое прояснение обстановки, когда враг раскроет наконец свои карты и введёт в бой скрытые резервы. Тогда можно будет предпринять правильные ответные действия, пустить в дело или попридержать на будущее резервные части. Неясность же обстановки всегда тревожит, заставляет вновь и вновь прикидывать варианты боевых действий. В таком вот взволнованном состоянии находился и маршал Конев после того, как по его приказу соединения 38-й и 60-й армий начали движение вперёд. Внешне, правда, Иван Степанович соблюдал спокойствие. Его глаза по-прежнему внимательно смотрели на вошедшего к нему начальника штаба генерала Соколовского, когда тот сообщил об успешном продвижении наших атакующих подразделений. Но подобные сообщения мало интересовали Конева, хотя они и были приятными, успокаивающими. Он ждал сведений о действиях противника, о его контрмерах. Но об этом штаб пока не имел никаких данных. И это беспокоило командующего фронтом.

Конев считал начальный период в наступательной операции самым тяжёлым. Не имея сведений о противнике, его намерениях, он вынужден и сам бездействовать, ждать, терять время, столь необходимое для выдвижения резервных частей, для введения в бой дополнительных сил авиации, артиллерии и танков, для определения главной оси движения основной массы войск.

Только через некоторое время от генерала Москаленко из 38-й армии поступило первое тревожное сообщение: «Противник крупными силами яростно атакует. Ввёл в бой танки. На некоторых участках из-за упорного сопротивления гитлеровцев наше наступление замедлилось…»

Конев пододвинул к себе карту и приказал:

— Свяжите меня с Москаленко. Хочу точно знать, что там у него происходит. Откуда у противника появились на этом участке крупные силы танков? Если всё так, как сообщают, то положение сложное. Но если командарм преувеличивает силы врага и топчется на месте, ещё опаснее.

Генерал Москаленко несколько прояснил суть своего донесения: наступающие полки его армии были внезапно контратакованы частями первой немецкой танковой дивизии. Пленные сообщили, что дивизия эта почти неделю пряталась в лесах в районе Зборова.

— Вы что же, проглядели эти танки? — выговаривал Конев. — Начали наступление, не проведя достаточной разведки. Как можно не заметить танковую дивизию?

Москаленко молча выслушивал справедливые упрёки. Знал, нужно время, чтобы Иван Степанович отошёл и верно оценил ситуацию. Всё же не утерпел и как можно спокойнее ответил:

— Вы же запретили нам вести разведку, товарищ маршал. Я довольствовался только сведениями, добытыми моими предшественниками да разведданными штаба фронта.

— Это не оправдание. Вы стоите во главе армии и обязаны отвечать за всё, что происходит на вашем участке. К вам срочно вылетает Соколовский… А сейчас доложите, какое решение вы приняли.

В дополнение к тому, что предпринял командарм, Конев нацелил против контратакующего противника авиационные полки 2-й воздушной армии генерала Красовского. Туда же направил из резерва фронта две артиллерийские бригады. Задача всем была поставлена одна — остановить неожиданно появившиеся немецкие танки.

…Рота старшего лейтенанта Кузовлева по сигналу дружно покинула траншеи и устремилась в атаку. Следя за тем, как быстро продвигаются бойцы вперёд, старший лейтенант надеялся, что так же успешно пойдёт дело и дальше. Артиллеристы вроде хорошо поработали: около полутора часов молотили позиции противника, но, к сожалению, подавить все огневые точки врага не смогли…

И если командующего фронтом волновали резервы противника и направление его контрударов, то ротного командира, как и каждого бойца, подстерегали опасные сюрпризы, вроде вот этого, тщательно замаскированного и потому вовремя не обнаруженного разведчиками и не подавленного артиллерией, дзота. Одна такая огневая точка с пулемётом может погубить хорошо подготовленную атаку стрелковой роты. Положит бойцов на землю, и кукуй, как любил выражаться Кузовлев. Пока заставишь замолчать врага, темп продвижения замедлится в лучшем случае, а то и потеряешь многих отважных людей на этом несчастном рубеже.

И, как бы в подтверждение командирских мыслей, взвилась условленная предупредительная ракета. Кузовлев увидел, как чётко обозначились сверкающие линии трассирующих пуль, направленные в самый центр наступающей цепи. Ожил вражеский пулемёт.

«Вот тебе и первый сюрприз», — подумал командир и сразу же оценил всю опасность этой огневой точки: заляжет центр — начнут оглядываться и фланги. Нервно передёрнув плечами, Кузовлев крикнул:

— Связь с командиром артбатареи!