Маршал Конев

Те трагические дни живо вспомнились Коневу. Накануне его назначили на должность командующего 19-й армией, которая формировалась на Украине. Её боевые дивизии разгружались на разных железнодорожных станциях вблизи старой границы. Отдав необходимые распоряжения о боевой готовности войск, Иван Степанович Конев попросил по телефону начальника Генерального штаба Г. К. Жукова разрешить ему вылететь в Ростов в штаб округа, так как от должности командующего войсками Северо-Кавказского округа он освобождён не был. Необходимо было лично дать ряд распоряжений, познакомить штаб округа с обстановкой на границе и привести войска округа в полную боевую готовность. Жуков разрешил.

Вскоре туда, в Ростов, в два часа ночи 22 июня звонком по ВЧ Жуков сообщил, что положение угрожающее, дал команду привести в готовность все средства противовоздушной обороны Ростова: «Командующим округа оставьте Рейтера, своего заместителя, а сами немедленно вылетайте в армию, быть там в полной боевой готовности…»

Прилетев около пяти часов утра в штаб 19-й армии, Конев, к своему удивлению, выяснил, что никто в штабе не знает, что началась война. Тут же дал команду объявить боевую тревогу, рассредоточить и привести в боевую готовность прибывшие к месту дислокации войска, доложил о месте нахождения своего командного пункта. На второй или третий день нарком обороны С. К. Тимошенко приказал всей армии форсированным маршем следовать в направлении Киева и занять оборону по рубежу Киевского укрепрайона (КиУРа).

В тот момент, когда управление 19-й армии и её головные части форсированным маршем уже подходили к Киевскому укрепрайону, нарком обороны по ВЧ передал следующее распоряжение: «Положение на Западном фонте угрожающее. Противник продолжает развивать наступление на Смоленск. Армию по тревоге необходимо грузить в эшелоны и перебрасывать на Западное направление…»

Так вместе со своей, ещё не укомплектованной полностью, армией Конев в срочном порядке оказался в районе Рудни, Орши, Смоленска.

Потом он командовал Западным фронтом, с которого был снят и понижен в должности…

Думая о тех суровых днях, о поведении Сталина, его порой необъяснимых решениях, Конев вдруг представил картину очередной стычки с Верховным Главнокомандующим.

Шла зима 1943 года. Он был второй раз снят с командования Западным фронтом, так как из-за отсутствия достаточных сил не смог развить дальнейшее наступление. На упрёк Сталина: «Смотри, как успешно наступает твой сосед слева — Воронежский фронт» — Конев опрометчиво ответил:

— У нас один противник, у них другой (имея в виду румын и мадьяр).

— Ну, конечно, вы не можете. Перед вами, конечно, особый противник, — съязвил Сталин и повесил трубку.

Отстранение от должности Конев считал несправедливым, принятым без всяких оснований, сгоряча. Это, наверное, понял и Сталин. Поостыв, через некоторое время позвонил Коневу сам.

Произошёл следующий откровенный разговор:

— Товарищ Конев, здравствуйте. Как ваше настроение?

— Плохое, товарищ Сталин.

— Почему плохое?

— Я — солдат, в такое время солдат не может сидеть, он должен воевать.

— Подождите. Дайте мне три дня на то, чтобы разобраться. Мы вас пошлём вновь командовать фронтом…

Ровно через три дня Конев получил назначение на должность командующего Северо-Западным фронтом.

В июне сорок третьего года Сталин вызвал его снова и поручил создать резервный фронт, войска которого были разбросаны на больших степных просторах… Фронт так и назвали — Степной.

Так в течение нескольких минут сидения без дела в самолёте перед мысленным взором Ивана Степановича пронеслись многие невероятно тяжёлые эпизоды войны.

…Конев снова взглянул на Крайнюкова, сидевшего в глубокой задумчивости, и, как бы подводя итог размышлениям, вслух произнёс:

— Да, сложная эта штука — жизнь. Особенно война…

Крайнюков не понял, к чему это сказано, но утвердительно кивнул головой. Конечно, сложностей много. Вот и сейчас предстоит многое сделать, чтобы мобилизовать людей на тяжкий труд и обеспечить во что бы то ни стало успех предстоящей операции. Если что-то не получится, им же в первую очередь придётся отвечать головой не только перед Верховным Главнокомандующим, но и перед народом, страной.

— Надо прежде всего подумать, как обеспечить скрытность передвижения войск, — сказал Конев, переключаясь опять на практические задачи, связанные с предстоящей фронтовой операцией. — Перегруппировка предстоит большая, и важно, чтобы противник либо совсем ничего не ведал о ней, либо узнал самую малость, и то уже перед самым нашим ударом.

— Скрыть совсем трудно, — заметил Крайнюков.

— Надо! — подчёркнуто строго повторил Конев. — Так что мобилизуйте и по вашей идейно-воспитательной линии все силы. Поднимите коммунистов, комсомольцев, чтоб до сознания каждого бойца дошло это жизненно важное требование: маскировка и предельная скрытность передвижения войск. В этом залог успеха.