Марш обреченных

– Противный, – деланно обижается она. – Между прочим, в четверг я уезжаю в Австрию! Так что, ловите миг удачи!

– Черт возьми! Верно! Я как то совсем упустил это из виду. Австрийская модельная фирма!

– «Штергерд-Беллиц». Мне предлагают контракт на год с возможностью продления.

– Чего делать-то?

– Фотомоделить. Честно говоря, не то, что бы мне особо хотелось ехать. Но с другой стороны – возможность посмотреть мир, поскольку ты, нехороший человек-редиска, что-либо рассказывать отказываешься. Да и в любом случае, лучше увидеть своими глазами, тем более на шару – фирма платит. С другой стороны, денег немного заработаю. А то кто меня, бесприданницу, замуж возьмет. Натали вздыхает и хитро смотрит на меня. – Вот вы, Александр Васильевич, к примеру, возьмете?

– Молчи, глупая! – я подхватываю мою сказочную царевну, как она есть, и, невзирая на деланное сопротивление, подымаю под потолок. – Я действительно тебя очень люблю. И буду очень ждать, когда ты вернешься. Все журналы с твоими фотографиями скуплю. А насчет свадьбы, скажи мне, на кой ляд я тебе сдался, такой старый?

– И это ты говоришь мне насчет глупостей? Немедленно поставь меня на пол!

Почувствовав под ногами твердую почву, она прижимается ко мне и обхватывая руками мою шею, произносит тихо, но очень отчетливо: – Дурак ты, Сашенька! Я тебя полюбила, ещё по Анькиным рассказам. Ну, может, не то, что полюбила – заинтересовалась. А когда ты на конкурсе появился, я поняла – вот, это он. Влюбилась с первого взгляда. Хотя тебе, мамонту толстокожему, этого не понять! Поэтому, если ты действительно не песни мне поешь, а желаешь того, я буду твоей женой. Со штампом ли в паспорте, без него – все равно. Лично я не вижу необходимости впутывать государство в наши личные дела, но это на твое усмотрение. Потому как ты – дому голова.

Я стою и чувствую, как перед глазами у меня плывут радужные круги, а сердце курсирует галопом от пяток к черепной коробке и обратно, словно почтовый дилижанс. Попытавшись взять в руки то, что возвышалось посреди комнаты подобно памятнику себе, я наконец одерживаю над этой живой окаменелостью сокрушительную победу и, придав должную звучность голосу, произношу:

– С этого момента нарекаю тебя своей женой. Отсель и впредь да будет так. Ты согласна?

– Согласна, любимый.

– Все! На пока хватит! – я целую её в нос. – Тайм аут. Пошел готовить кофе. Да, любимая, будем выдвигаться – напомни мне заехать в мастерскую, изготовить тебе ключ от квартиры.

Новое место работы меньше всего напоминало секретный объект, где в поте лица должны были трудиться бывшие сотрудники спецслужбы, которой официально вроде бы никогда и не существовало. В недавнем прошлом арендуемое наше помещение было занято детским садом, переехавшим в новое здание. Два этажа, с десятком небольших комнатушек и превосходным подвалом-бомбоубежищем, оборудованным тремя аварийными выходами, принудительной вентиляцией и толстенными бронированными дверями, закрывающимися наподобие отсеков подводной лодки круглыми штурвалами. И если сверху и по флангам во всю шабашила нанятая нами бригада «Спецстрой», мы в меру своих сил обустраивали подвал, с легкой руки майора Пластуна тут же получивший название «Клуб „Дети подземелья“». Часа через два наше бомбоубежище уже мало-мальски приспособлено для работы, и довольный Раджив, распустив хвост, гордо прошелся по помещению, закрепляя за собой новую территорию.

– Привет, братья-подпольщики! – довольный жизнью Тагир влетел в наш новый «кабинет». – Командир, на держи, читай на ночь!

Он открыл свой видавший виды дипломат и кинул на стол пухлую официальную папку «Дело».

– Документы по делу твоего знакомца полковника Артема Худороцкого, танковые войска, вооруженные силы России.

– Батыр! Витязь в тигровой шкуре! Как тебе это удалось? – ликую я.

– Ребята, вы прямо как не отсюда. Как говаривал маршал Жуков: «В армии командую я и сержанты». Так вот, поскольку Георгий Константинович волей Божей помер, дело приходится иметь с сержантами. Отсюда мораль: полторы штуки баксов, и я единственный в мире обладатель этого уникального тома. Кстати, я на всякий случай записал наши переговоры на кассету. Мало ли, может, ещё кого-то придется доставать из-под молотка. В общем, командир, бери читай и с Богом. А то еще, съезди, порадуй ребят, сообщи им, что дело их закрыто.

– Тагир, – я поднимаю большой палец. – Это круто!

– Ой, да прямо-таки! Не стоит благодарности. Если заявок на налеты и экспроприации больше нет, я пошел готовиться к отъезду.

– Давай, с Богом. Держись на связи.

– Заметано. – Тагир складывает пальцы в международный знак «О.К!» и тихо покидает наш «объект».