Mars 88

желание – летать? Cкорее всего, это связано и с

непередаваемым чувством свободы, возникающим во

время самых длинных школьных каникул – летом.

Летом он ездил в деревню – почти каждый год, за

исключением двух поездок на море, ну, и двух-трех

смен в пионерском лагере. Больше всего он любил

проводить каникулы в деревне у многочисленных

бабушек. За десять лет школьной учебы в городе – на

каникулах в деревне он прожил минимум два года…

Родная бабушка была одна, но у нее было не

меньше десяти двоюродных сестер и братьев, а

если взять и всех более дальних родственников –

то добрая половина местных жителей тоже была

родственниками. Но это не самое важное.

Двери в дома никогда не закрывались на замок –

обычно это была деревянная вертушка прибитая

на дверной косяк: поперек – закрыто, параллельно

двери – открыто. На навесной замок все-таки иногда

закрывали дом – если хозяева уезжали надолго в

город, к детям…

Летом население увеличивалось, наверное, почти в два раза. Многочисленные внуки-внучки и

правнуки съезжались к своим бабушкам и дедушкам

практически со всех концов необъятной страны. 43

Только на одной небольшой улочке в 30 домов, где

Сергей чаще всего и жил по очереди у нескольких

бабушек, летом появлялось еще минимум десять

летних жителей: несколько девчонок из Москвы, ребят из Ленинграда, Сибири и Дальнего Востока…

Cо всеми надо было познакомиться, подружиться.

Но это только в самый первый раз – дальше они уже

просто росли вместе, встречаясь почти каждый год в

этой же самой деревне…

Домик бабушки находился прямо у подножия

ближайшей к улице небольшой горы – Сергей любил

забираться на нее и осматривать раскинувшиеся

внизу просторы этого кусочка среднерусской

возвышенности. Прямо было видно свою улицу, спускающиеся за ней поля и огороды, ближе к ручью

фруктовые сады… При взгляде на всё это иногда

появлялось желание выпрямить руки и полететь… Но, конечно, не получалось – выходило с раскинутыми

руками быстро сбежать с горы, стараясь подпрыгнуть

как можно выше. Спуск был не очень крутой, и иногда

получалось пролететь всего несколько метров.

Сейчас они все вместе пролетели уже миллионы

километров. Но того детского ощущения радости

или счастья от секундного и несколько метрового

полета – не было. Оно осталось там, очень далеко, на

просторах Среднерусской возвышенности.

Меловые горы, степи и леса, долины и небольшие

плоскогорья, овраги и ручейки – на исследование всего

44

этого 3 месяца летних каникул уходили практически

не заметно.

Cело, в которое он обычно ездил, находилось

в Бобровском районе Воронежской области.

Недалеко протекала речка Битюг – приток Дона.

В село входило несколько десятков улиц, причем

некоторые находились и в нескольких километрах

от центральной части. Речка протекала в большущей

долине, упиравшейся с двух сторон в обширные

плоскогорья, поросшие лесом. Чаще всего он бывал

у одной из бабушек, дом которой стоял практически

на подножье небольшой 50-60-метровой горы, за

которой начинались еще несколько более высоких

гор, и все это переходило в обширное плоскогорье

метров в 200-300 высотой, засеваемое до самого

горизонта пшеницей.

Домов было не так уж и много – примерно

тридцать. Стояли они по краям обычной проселочной

дороги. Вокруг было много полей с кукурузой и

картошкой, спускавшихся вниз к большому ручью.

Ближе к ручью поля переходили в сады с яблонями, грушами, сливами – всего и не вспомнишь, что там

росло …

С другой стороны этой самой далекой от села улицы, вдоль второй половины домов, ближе к начинающимся

горам, росли вишняки. У каждого из 10 домов был

свой индивидуальный Вишневый Сад. Но в отличие от

Чеховского, им абсолютно ничего не угрожало.

45

Вишенки были небольшими – их легко можно

было обхватить пальцами двух рук, – стволы темно-

серые, почти черные, а на них светился желтый и

вкусный клей, похожий на янтарь. Cергей с друзьями

любили этот клей откусывать прямо с дерева, правда, иногда получалось вместе с корой, и её приходилось

выплевывать…

Вишни поспевали темно-красными а потом

становились почти черными – если их вовремя не

собрать. За двадцать минут можно было легко собрать

полный трехлитровый бидончик. Бабушки к этому

времени уже раскатывали скалками тесто и нарезали

его на кружки для будущих вареников.

Вареников лепили всегда штук под сто – но не тех

маленьких, городских, а нормальных – размером со

средний пирожок. В кружок теста клали по 6-8 вишен, посыпали сахарным песком и края заворачивали

красивым витым швом. Тесто было тонкое, и вишни

круглыми боками распирали вареник до треугольного

состояния…

Вот и всё – дальше в кипяток, и как всплывет –

готов. Вареник увеличивался в размерах раза в

три-четыре, набухшие и распаренные вишни уже

были видны какими то синими виноградинами через

полупрозрачное тесто… Сахар и сок вишен давали

горячий и кисло-сладкий вкуснейший сироп, да и