Мародер

— Дело не в твоей сестре. Это решенное дело. Это касается Мари. Держись, блядь, подальше от нее. Ее мужчина запомнил запах твоей крови. Я ничего не могу сделать, чтобы изменить направление ветра, понимаешь?

Огненно-красное видение с умиротворенным выражением голубых глаз явилось из темноты коридора.

— Мне нужно поговорить с тобой, Келли, — выдохнула она. — Наедине.

Мой взгляд метался между Малышом Хэрри и его сестрой.

— Я не собираюсь пытаться убить тебя, — сказала она раздраженным голосом. — Не сегодня.

Я снова встретился взглядом с Малышом Хэрри.

— Твоя сестра думает, что меня легко одурачить. Она пытается выиграть для тебя немного времени, чтобы ты побыл наедине с девушкой Маккиавелло. У тебя есть пять минут, чтобы ничего не говорить ей о любви или прочей подобной ерунде. Твои чувства больше не имеют значения там, где дело касается ее. Она вне пределов досягаемости. Я выразился достаточно ясно?

— Это проблема, — сказала Кили, взяв на себя инициативу после того, как мы отошли от Малыша Хэрри. — Он пьян, и всякий раз, когда Харрисон напивается, он позволяет своим эмоциям управлять им.

Я взял Лучницу за руку и заставил остановиться, когда мы поднялись на пару ступенек.

— Это было бы вредно для его здоровья, дорогая.

Кили метнула взгляд на кухню, где исчез Малыш Хэрри, а затем снова вернула ко мне.

— Пять минут, — прошептала она. — Он это заслужил.

— Он заработал пулю в грудь?

— Ты собираешься подставить его из-за Мари?

Кили приподняла брови.

— Ты далеко не глупа, женщина. Ты же знаешь, что мужчина с твоей подругой не из тех, кого можно наебать.

— Вроде тебя.

— Вроде меня.

Кили кивнула один раз, теперь в ее глазах был настоящий страх. Она прошла мимо меня на ступеньке, но прежде чем отошла слишком далеко, я снова взял ее за руку, останавливая.

— Что ты хотела от меня, дорогая? Кроме того, чтобы убрать меня с дороги твоего брата.

Кили сжала челюсть, когда я назвал ее так — дорогая.

— Хотела узнать, когда ты собираешься объявить о нашей помолвке.

— В твоих устах это звучит как фарс.

Я ухмыльнулся.

— Это чушь собачья.

Прежде чем я успел ответить, Кили быстро перевела взгляд, а я проследил до того места, куда она смотрит. Маккиавелло подошел и встал в дверях кухни. Малыш Хэрри стоял перед ним.

— Черт! — Кили пролетела мимо меня вниз по лестнице. Лаклэн, еще один из ее братьев, встал позади Малыша Хэрри в то же время, когда она добралась до него. Казалось, они вдвоем разрядили ситуацию до того, как она вышла из-под контроля.

Прежде чем Кили смогла вернуться на улицу, Мари остановила ее. Она что-то прошептала, сжала руку Кили, а затем повернулась, чтобы уйти с Маккиавелло. Он посмотрел мне в глаза, когда они выходили.

Достаточно сказано.

Лучница смотрела, как они уходят, а затем нырнула на кухню.

Она была на тропе войны. Открывала и закрывала шкафы, захлопывала их, когда не находила того, что искала. Она даже не потрудилась снова включить выключатель. Единственный свет проникал снаружи, там, где были подвешены лампочки, через кухонное окно.

— Учитывая, сколько Малыш Хэрри выпил сегодня вечером, наверное, все пропало, — сказал я, стоя спиной к стене.

Это была не девушка с пивом или вином, с которой я имел дело. Кили Райан была вся испачкана виски.

Ее рука замерла на полпути к другому шкафу, и она слегка повернула голову, чтобы посмотреть на меня.

— Ты ничего не знаешь, — сказала она, почти шипя на меня, — ни о чем. И меньше всего знаешь меня.

— А, — сказал я, выпрямляясь. — Я уже слышал об этой игре раньше. Это называется «Вини Кэша». Вот где ты можешь обвинять меня во всех проблемах в мире. Мне выдвигали гораздо более тяжеловесные аргументы, дорогая. Еще немного — и меня это не будет волновать. — Я пожал плечами. — Многие пытались раньше. Все потерпели неудачу. Меня не сломить.

— Это твоя вина! Все это. — Она захлопнула дверцу шкафа и повернулась ко мне лицом. — С тех пор, как ты появился, у нас одни неприятности!

Я рассмеялся, и ее шея стала огненно-красной.

— Тебе нравится пичкать себя ложью, дорогая? Тебе от этого становится лучше? Как будто, обвиняя Маккиавелло во всех своих проблемах, Малыш Хэрри чувствует себя лучше. Скажи мне. Это семейная черта, о которой мне следует знать?

— Ты называешь моего брата трусом?

— Я не называю. Я рассказываю. Он трус. Ни один мужчина, у которого есть яйца, не сидит там годами, ожидая подходящего момента, чтобы сделать женщину своей. Он идет и делает ее своей, и она принадлежит ему. Конец истории. Вон та машина снаружи. — Я мотнул головой в сторону передней части дома. — Этот дом. — Я огляделся по сторонам. — Кого это волнует? Ты знаешь свою подругу лучше, чем кто-либо другой. Имеет ли для нее значение материальное дерьмо?

Кили закрыла рот с щелкающим звуком. Она не могла спорить. Румянец на ее шее пополз к щекам.

— Он пытался подарить ей лучшую жизнь! Что-то, о чем ты ничего не знаешь.

Я пожал плечами.

Ее лицо вспыхнуло еще больше.

— Что за игру ты ведешь, а?