Мародер

— О, боже, — взмолилась я, почти выпрыгнув из машины, прежде чем бросить ее там. Я оставила двигатель включенным, пока бежала к дому.

Жар огня остановил меня на полпути. Я даже не была так близко, и это воздвигло невидимый барьер, который, как я чувствовала, уже обжигал мою кожу. Туда не было никакого входа. Выхода также не было.

— Эти дети, — воскликнула я. — Мои малыши!

До этого момента я не осознавала, что…они стали моими детьми.

Мои малыши.

Они сплотили нас, сделав семьей. Моя кровь не текла по их венам, но вся моя любовь принадлежала им.

Люди начали толпиться вокруг, вытащив телефоны, либо записывая видео, либо вызывая спасателей. Почему они звонят только сейчас? Где те, кто оказывает первую помощь? Где Рафф? Пытался ли он войти внутрь и… когда мне пришла в голову эта мысль, огонь, казалось, стал еще злее, и это звучало так, словно разверзлась пасть ада, поглощая здание. Оно начинало рушиться.

Я упала на колени, рыдая в ладони, мое сердце обратилось в пепел в горящем здании.

— Ки-ли, — услышала я сдавленный голос, выкрикивающий мое имя. — Ки-ли Келл-и. Мое имя произносили прерывистыми слогами. Потом я услышала плач ребенка.

На другой стороне улицы. В темноте. Прячащегося недалеко от здания.

— Ки-ли, — снова послышался сдавленный звук, громче, чем у ребенка. Это прозвучало грубо и отрывисто, но я услышала.

— Ки-ли Келл-и.

Я перебежала улицу, щурясь в темноте, чтобы попытаться лучше рассмотреть. От пожара была освещена другая сторона улицы, но эта сторона была затемнена и задымлена.

Я услышала кашель, еще один вопль, но звук то накатывал, то прерывался, как будто кто-то пытался утихомирить того, кто кричал.

— Рай-ан, — произнес прерывистый голос. — Рай-ан, не плачь.

— Коннолли! — закричала я. — Коннолли!

— Ки!

Она прижималась спиной к зданию, ее глаза расширились от страха, но она держалась за Райана хваткой, которая могла бы соперничать с хваткой взрослой женщины. Она пыталась встряхнуть его, чтобы он не заплакал.

Я упала перед ними на колени, пытаясь заглянуть поверх них обоих.

— Что произошло?

Слезы и дым затуманили мое зрение.

— Ты ранена?

Она покачала головой.

— Бабушка… Нью-Йорк. — Она втянула в себя воздух и указала на противоположную сторону улицы, на горящее здание.

Это заняло у нее минуту, но она рассказала мне прерывистыми словами, что ее бабушка ранее разговаривала с мужчиной, Март-ином, а затем он ушел. Раздался еще один стук в дверь, и ее бабушка сказала ей взять Райана и спуститься по желобу в их здании. Когда-то его использовали для того, чтобы выбрасывать мусор вниз.

Я вспомнила, как Морин рассказывала мне об этом, когда я однажды была у нее в гостях. Я поинтересовалась о том, что за картина весит у нее на стене, и когда она передвинула ее, за ней оказался квадрат размером с окно с ручкой. Морин сказала мне, что она боялась, что Коннолли однажды попытается спуститься по желобу, возможно, чтобы спрятаться, и так она попадет на улицу, поэтому она спрятала проход за картиной.

Мне нужно было позвонить кому-нибудь — кому угодно — чтобы они приехали и забрали нас, но я забыла свой телефон в машине, когда пыталась дозвониться Харрисону по дороге сюда. Я бы погрузила детей в машину и отвезла их в безопасное место, а затем позвонила бы Рокко, чтобы мужчины проводили нас внутрь. Он дал мне свой номер и сказал, чтобы я позвонила, если у меня возникнут какие-либо проблемы. Я не хотела снова рисковать с этими детьми. Один из мужчин проводил нас внутрь.

— Ки, — произнесла Коннолли, начиная плакать сильнее. Она пыталась заговорить со мной, но постоянно путалась в словах. Она пыталась сказать мне, кто постучал к ним в дверь, как только Мартин ушел.

— Я не понимаю, детка, — сказала я, помогая ей удержать Райана, который все еще немного плакал, но она не хотела его бросать.

— Кто постучал в твою дверь? Кто был тот другой мужчина?

Ее глаза расширились, и она еще крепче прижалась к зданию. Прежде чем я успел обернуться, она обняла Райана одной рукой, а другой указала мне за спину.

— Он!

Мне потребовалась всего секунда, чтобы повернуться, заслонить их своим телом, но прежде чем первый удар пришелся по моему черепу, я закричала:

— Беги!

34 Кэш

Я почувствовал, когда ее губы накрыли мои в поцелуе, почувствовал, как ее слезы скатились по моему лицу, но доктор так накачал меня лекарствами, что я думал, будто парю в небесах.

Пока я не попытался пошевелиться.

Тито Сала зашил меня, как будто во мне были не кишки, а мясной фарш, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы все это не вывалилось наружу. Каждая частичка меня требовала двигаться, но на меня наложили чертову прорву швов. Не считая гребаные иглы в моих венах.