Маркграф из Преисподней. Том 2

— Да нет, всего раза три. В основном, у него были дела с профессором Зинбергом.

— Сегодня вы его не видели?

— Нет. В последний раз он приходил на прошлой неделе. Не знаю, зачем.

— Приносил что-нибудь с собой?

— Какие-то рулоны. Вероятно, чертежи.

— Инженер когда-нибудь оставлял свои бумаги профессору Девятаеву?

— Вряд ли. Это были секретные документы, насколько я понимаю. Ведь экспедицию курирует, если не сказать организует, Адмиралтейство.

Я понимающе кивнул, хотя слышал об этом впервые. Интересно, как это может повлиять на ход расследования.

— Опишите Жмыхина, — попросил я. — Как он выглядит? Довольно высокий, худощавый, усы и бороду не носит?

— Да, всё верно, — кивнул картограф.

— Кашляет?

— А? Да, кажется, у него бронхит. Ему бы дома посидеть, полечиться. Почему вы спросили про кашель, Ваше Сиятельство? Вы с ним знакомы?

— Он носит зелёные очки? — спросил я вместо ответа.

— Ага. Нелепая, на мой взгляд, причуда, но Жмыхин утверждает, что это полезно для глаз.

— Что здесь происходит⁈ — раздавшийся у двери голос прозвучал растерянно и испуганно.

Обернувшись, я увидел молодого человека в круглых очках без оправы, тёмно-синем костюме и голубой сорочке. Редкие светлые волосы были зачёсаны на левую сторону, серые глаза беспокойно нас разглядывали, не зная, на ком остановиться.

— Жора, дорогой! — воскликнул картограф, протягивая к нему руки. — Случилось несчастье!

— В чём дело⁈ — пролепетал молодой человек. — Денис Иванович, объясните…

— Георгий Павлович Курников? — перебил я его.

— Да. Но позвольте…

— Вы были помощником профессора Девятаева?

— Почему, собственно, был? — молодой человек нервно поправил очки. — Насколько мне известно, я и сейчас им являюсь.

Глава 24

Прозвучало вполне искренне. Но это ничего не значило. Мало ли талантливых актёров, чья сцена — жизнь?

— Боюсь, что уже нет, — сказал я. — Профессор Девятаев убит в своём кабинете.

— Господи! — выдохнул Курников, хватаясь за лацкан пиджака. — Вы серьёзно⁈

— Абсолютно. Меня зовут Максимилиан Пожарский. Говорит вам о чём-нибудь моя фамилия?

— Что⁈ — растерялся секретарь. — Да… Конечно! Ваше Сиятельство…

— Он самый. Я невольно вынужден принять участие в выяснении причин смерти профессора. Можно узнать, где вы были?

— У декана.

— Он вас вызвал?

Лаборант кивнул.

— Когда вы ушли к нему?

— Часа полтора назад.

— Вы видели перед этим профессора Девятаева?

— Да, конечно. Я был у него в кабинете.

— Он кого-нибудь ожидал?

Курников пожал плечами. Было заметно, что он выбит из колеи.

— Не знаю. Может быть…

— Он договаривался с кем-нибудь о встрече по телефону?

Курников отрицательно покачал головой.

— Я ничего не знаю о планах профессора, — пробормотал он.

— Вы видели сегодня Жмыхина? Инженера, работавшего с Зинбергом. Он иногда заходил к Девятаеву.

— Кажется, нет… Точно не видел. Я ушёл из кабинета профессора около полутора часов назад, а вернулся только что.

— Почему вы зашли вначале сюда, а не к господину Девятаеву?

— Декан просил передать Рогодину, что ждёт его завтра в девять с докладом. Он сказал, вы поймёте, о чём речь, — добавил лаборант, взглянув на картографа.

Тот рассеянно кивнул.

— У вас есть ключ от кабинета профессора Девятаева? — спросил я.

— Да.

— С собой?

— Вроде бы, — лаборант полез в карман брюк и извлёк оттуда ключ с брелоком. — Вот он.

— Разрешите? — я протянул руку.

— Пожалуйста.

Курников хотел отдать его, но одна из фурий его опередила: забрала ключ и вручила мне, сделав лаборанту знак оставаться на месте.

На брелоке был выбит номер кабинета профессора.

— Благодарю, — я вернул ключ девушке, а она — Курникову. — Перед уходом вы запирали дверь?

— Нет, зачем? У профессора был свой ключ, если бы он хотел, то заперся бы сам.

— Понятно. Скоро приедет опергруппа. Могу я попросить вас запереть кабинет профессора Девятаева до её прибытия? Мне ещё нужно опросить несколько человек.

— Да, конечно. Сейчас.

— Прошу вас туда не входить. Если считаете нужным, сообщите о происшествии декану. Кстати, не знаете, какие документы забрал профессор Девятаев у своего коллеги Зинберга два дня назад?

Курников отрицательно покачал головой.

— Боюсь, что нет, Ваше Сиятельство.

— И что хранилось в верхнем ящике его стола тоже?

— Нет. Я ведь был не доверенным лицом профессора, а всего лишь лаборантом.

— А кто был доверенным лицом?

— Не имею представления, Ваше Сиятельство. Возможно, никто. Профессор казался мне довольно скрытным человеком.

Когда Курников ушёл, я велел Ирине связаться с нашим отделом разведки и объяснить ситуацию. Будет лучше, если этим делом займётся он, а не полиция. Интуиция подсказывала мне, что смерти учёных связаны с моими интересами, а значит, утечек информации допускать нельзя.

Затем я спустился на первый этаж и направился к будке консьержки. По описанию кашлявший мужчина, встретившийся нам по дороге, походил на инженера. Был ли это в действительности он, я и собирался выяснить.

Когда я подошёл к стеклянной будке, консьержка подскочила, выронив из руки карандаш.

— Чем могу помочь, Ваше Сиятельство?

— Жмыхин сегодня приходил в институт?