Читаем Марк Твен полностью

Всюду здесь стоит прошедшее время. Все это «было». Автор даже заканчивает главу словами: «…та Америка уже давным-давно тихо скончалась…»

Однако следующая «опущенная глава» начинается с совсем иной ноты. «Характерные черты этой покойной Америки не совсем исчезли и в наше время», — декларирует Твен. Создается впечатление, что, завершив очередную главу, он поразмыслил, поразмыслил и пришел к выводу, что нужно существенно углубить то представление о современной Америке, которое он только что создал. Впрочем, возможно, было и по-другому — Твен нарочно создавал впечатление, будто речь идет только о грехах прошлого, чтобы подготовить неожиданный и тем более чувствительный удар по порокам современности.

Писатель продолжает говорить о том, что творилось в старое время. Тогда «взяточничество, спекуляция, всяческие мошенничества процветали в Вашингтоне», тогда конгресс был «притоном для воров и чем-то вроде приюта для умственно отсталых». Да, так было в «покойной» Америке. В ту пору поговаривали, например, что «конгресс превратился в кладбище».

Но тут внезапно начинает сверкать сатирическая рапира Твена. Следует добавление: «Теперь слова стали делом. У нас уже есть этот уникальный некрополь».

И дальше…

«В те давние дни, — пишет автор, — отдельные граждане никакой роли не играли». А ниже появляется уточнение: «В наши времена ничто не изменилось».

Как это часто бывает у Твена, его негодование растет от строки к строке, он все яснее видит зло, все решительнее его бичует. Писатель все чаще переходит от прошлого к настоящему.

Одно из самых сильных мест главы посвящено ироническому сопоставлению взяточничества в старой Америке и в Америке конца века. Вот первые строки своего рода «гимна» взятке, подлинного взрыва сарказма: «Взяточничество, как мы видели, существовало и в те старые времена, но это искусство находилось в совершенно зачаточном состоянии. Разве тот, кто давал взятки в старое время, понимал, какие возможности открыты перед ним? Только в наши дни мы постигли всю глубину человеческого падения. Наши предшественники воображали, что власть имущих можно подкупить только деньгами. Какому-нибудь незначительному мелкому чинуше в государственном аппарате платили, бывало, до сотни долларов. В наши дни мы его покупаем, надеваем на него медный ошейник с номером и кличкой…»

Так писал Твен в «Жизни на Миссисипи». Но издателям не понравились эти блестящие сатирические страницы. Они изъяли из книги подобные остроумные замечания, а заодно уж пришлось исключить и ту главу, где говорится, что былая Америка «давным-давно тихо скончалась».

<p>4</p><p>Неспешное созревание</p>

Много времени прошло с тех пор, как Твен взялся за книгу о путешествии на плоту вниз по великой реке Миссисипи Гека и его друга, беглого негра Джима. И вот роман закончен.

«Приключения Гекльберри Финна» — произведение новое по своему характеру и для Твена и для всей американской литературы.

Зрелости мастерства Твен достиг не рано. Когда появились «Приключения Тома Сойера», ему было сорок лет. Книгу о Геке он завершил незадолго до своего пятидесятилетия. Небезынтересно, что поэтическое мастерство Уолта Уитмена тоже развивалось довольно медленно — первую книжку стихов он опубликовал в тридцать шесть лет.

В этом неспешном созревании талантов и Уитмена и Твена было что-то характерное для литературы США, особенно литературы реалистической.

Творчество американских литераторов впервые начало привлекать внимание широких кругов читателей только во второй половине XVIII века. В обстановке подъема всенародной борьбы против владычества англичан возникла просветительная литература ярко выраженного демократического и революционного направления. Литература эта была представлена главным образом именами В. Франклина, Т. Джефферсона, Т. Пейна и Ф. Френо. За исключением Френо, талантливого поэта, в творчестве которого очень сильны гражданские мотивы, все они создавали произведения публицистического характера.

На протяжении всей первой половины прошлого столетия в литературе США господствовали романтики. Крупные произведения американского романтизма появились и в 50-х годах. Именно романтики впервые сделали американскую поэзию, американский роман и американскую новеллу близкими читателям не только так называемого Нового Света. Напомним, впрочем, что в некоторых произведениях Купера, а также других романтиков были и реалистические черты, предвосхищавшие новые тенденции в литературе США.

Аболиционистское движение, движение против рабства негров, оказало большое влияние на ход развития американской литературы в целом и реализма, в частности. В произведениях Гарриет Бичер-Стоу и Уолта Уитмена, а также Джеймса Лоуэлла, Ричарда Хилдрета, Джона Уитьера и некоторых других поэтов и прозаиков, воодушевленных идеями борьбы против невольничества негров, романтические традиции, связанные с именами Ирвинга, Купера, По, Мелвилла, Готорна, переплавляются в той или иной мере в реализм.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии