Марк Красс

Катилина криво усмехнулся.

– Есть более действенные пути. У меня достаточно решительных людей, готовых ядом или кинжалом остановить зарвавшегося всадника.

– Нет, Луций, этот способ не годится, – испугался Красс. – Бороться с Помпеем следует другим способом. Прежде всего, надо отделить его от народа. Нужно сделать так, чтобы Рим сам отвернулся от этого любимчика толпы.

А убийство Помпея принесет ему лавры невинной жертвы, превратит его имя в символ бескорыстного защитника Рима. Независимо от того, удачной будет попытка убийства Помпея или нет, толпа сметет нас с лица земли, как ураган сметает ветхие хижины плебеев.

– Что движет твоими устами, Марк, – твоя мудрость, которая вызывает у всех уважение, или трусость? Я все же склоняюсь ко второму.

– Если смелостью и решительностью ты называешь подлость и предательство, то я действительно недостаточно смел.

– Ты старомоден, Марк. С такими взглядами трудно достичь успеха.

– И все же я постараюсь действовать согласно своих моральных принципов.

– А ведь мы хотим предложить тебе возглавить наше дело. Твое имя, Марк, и умение добиваться цели смогли бы многое сделать для нас и для отечества.

– Благодарю за честь, Луций, но в последнее время я плохо себя чувствую, и едва ли от меня будет польза. Твоя рука держит меч крепче моей, твоя мысль смела и оригинальна, а я, как ты заметил, слишком старомоден.

– Не значат ли твои слова, что ты не разделяешь моих идей и целей? – настороженно спросил Катилина. – По крайней мере, надеюсь, ты понимаешь, что не все произнесенное здесь, в стенах моего дома, предназначается для чужих ушей.

– Что ты, Луций! Никто еще так не обижал меня, как ты сейчас своим недоверием. В доказательство моей преданности прими пятьсот тысяч сестерциев на благородное дело и не беспокойся о долге. От этого золота будет больше пользы, чем от моих старческих рук и головы. В свою очередь, и я надеюсь на молчание твоих друзей.

– Будь спокоен; и спасибо за деньги.

Выбравшись на улицу, Красс вздохнул полной грудью и быстрыми шагами пошел прочь.

Цицерон

Однажды около полуночи в дом Цицерона явились Марк Красс, Марк Марцелл и Сципион Метелл. Они очень удивились, когда дверь открыл не привратник, а вооруженный до зубов легионер. В комнате бодрствовало еще десятка полтора воинов.

– Нам нужно как можно скорее увидеть консула, – обратился Красс к центуриону.

– Сейчас узнаю, сможет ли вас принять Марк Туллий.

Легионер отправился вглубь дома и возвратился довольно скоро. Видимо, его хозяин не спал, несмотря на позднее время. Получив приглашение пройти, гости направились, было, вслед за ним, но не успели сделать и нескольких шагов, как были остановлены суровым центурионом:

– Прошу ненадолго задержаться, уважаемые сенаторы. Я отвечаю за жизнь консула и буду вынужден обыскать вас. Если у вас есть с собой оружие, его придется оставить здесь. Поймите мои действия правильно и примите их как необходимость, без которой невозможны порядок и справедливость в Риме. Я имею приказ обыскивать всех явившихся в этот дом, невзирая на лица и должности.

– Если это доставит тебе удовольствие, то давай, центурион, пощупай наши бока, – раздраженно проворчал Марцелл.

Пройдя через унизительную процедуру и проследовав за легионером до покоев хозяина, сенаторы, наконец, оказались наедине с Цицероном.

– Не слишком ли позднее время вы выбрали для визита? – вопросом вместо приветствия встретил гостей знаменитый оратор.

– Дело не терпит отлагательств, – с несвойственным ему волнением ответил Красс. – В Риме готовится новый заговор, Катилина задумал уничтожить тебя, консул, и присвоить твою власть.

– Откуда такие сведения?

Вопрос Цицерона привел поздних гостей в замешательство. Некоторое время сенаторы хранили молчание, пряча глаза от испытующего взгляда консула. Наконец Метелл первым нарушил затянувшуюся паузу:

– Почтенный консул, я не собираюсь скрывать, что нас далеко не все устраивало в государственной жизни Рима…

– Прекрасно понимаю тебя, Сципион, – перебил гостя Цицерон. – Твой предок победил Ганнибала, и ты желаешь повторить его подвиг, но люди ничтожные и недостойные препятствуют этому.

– Это не совсем так. И все же, как граждане, занимающие определенное положение в Риме, мы должны иметь представление обо всех областях жизни нашего государства и по возможности заботиться о его благе…

– О благе государства или о своем собственном? – вновь съязвил Цицерон.

Метелл посчитал недостойным для себя отвечать на выпад консула и невозмутимо продолжил: