Марионетки мироздания

- Поначалу я впал в уныние: все изменилось, все жители сделались другими. Оказалось, что я никого не знаю. Я не мог с ними разговаривать: они меня просто не понимали. Тогда я начал ходить каждый вечер в клуб "Магнолия", ведь без магазина мне стало нечего делать. Однажды я вернулся домой уже почти ничего не видя, сел примерно там, где сижу сейчас, и стал вспоминать прежние времена, старые места и людей, и как выглядел мой старый дом. И когда я вспомнил его, этот сарай исчез, а на его месте появился дом,

Он раскурил трубку и несколько раз глубоко затянулся.

- Я бегал вокруг него, будто псих, и был счастлив. Но вскоре он начал исчезать и снова превратился в эту конуру. - Он постучал пальцем по захламленному столу. - Такую, как вы сейчас видите.

- Вы помните ювелирный магазин Берга?

- Конечно. Он стоял на Мэйн-стрит. Теперь на его месте плохонький пансионат, почти притон.

Бартон вынул из кармана кусочек черствого хлеба.

- Теперь понятно, почему мой компас превратился в сухарь, когда я въехал в долину. Его купили именно в ювелирном магазине Берга. - Он бросил сухарик в кучу мусора. - Так что же ваш Реверс Времени?

- Создание его отняло пятнадцать лет. Они сделали мои руки такими неуклюжими, что я с трудом мог паять. Много раз приходилось все переделывать. Это устройство служит для концентрации моих мыслей, моих воспоминаний. С ним я могу, словно линзой, фокусировать свои мысли. Именно так можно извлечь вещи из глубины, на поверхность. Этот туман тает, и вещь становится прежней, тем, чем должна быть.

Бартон отставил свой стакан с вином; еще недавно он был наполовину полон, сейчас же в нем не осталось ни капли. Вино, которое он не успел выпить, исчезло вместе с бутылкой. Он понюхал стакан - пахло кофе.

- Солидная работа, - заметил Бартон.

- Пожалуй. Но это было нелегко. Я не до конца свободен, они по-прежнему контролируют какую-то часть меня. Жаль, что у меня нет снимка моего дома, чтобы показать вам.

Бартон перевернул пустой стакан и вытряхнул из него зернышко кофе.

- Вы, конечно, продолжаете пробовать?

- Что?

- Ну, с этим прибором. Теперь вас ничто не может остановить, правда? Вы же можете все вернуть. Кристофер смутился.

- Мистер Бартон, я должен вам кое-что сказать...

Впрочем, говорить не пришлось, потому что на рукав Бартона вдруг пролилось теплое вино и стекло на пальцы и запястье. В ту же секунду кофейная мельница исчезла и вместо нее появилась бутылка с мускатом, запыленная и до половины наполненная вином.

- Это длится недолго, - горько сказал Кристофер. - Не больше десяти минут. И я ничего не могу поделать. Бартон сполоснул руки в раковине.

- И так всегда?

- Всегда. Я не могу надолго вернуть истинный облик вещи. Наверное, кишка тонка.

Бартон вытер руки грязным полотенцем.

- Но, может, так только с этой вещью? Вы пробовали свой прибор на других предметах?

Кристофер встал, подошел к буфету, порылся в ящике и вынул из него небольшую картонную коробку. Затем снова сел на пол.

- Взгляните сюда, - сказал он, открыл коробку и что-то достал из нее. Потом трясущимися руками развернул тонкую бумагу. Бартон, присев рядом, внимательно смотрел.

В бумаге оказался клубок коричневого потрепанного шнура, намотанного на щепку.

Старое лицо Кристофера прояснилось, глаза засверкали, а губы приоткрылись, пока он ласкал клубок пальцами.

- Я пытался на этом. Много раз. Пытаюсь почти каждую неделю. Много бы я дал, чтобы превратить это, но удается мне совсем ненадолго.

Бартон взял клубок из рук Кристофера.

- Что это такое, черт возьми? Похоже на обычный шнур.

Усталое лицо Кристофера посерьезнело.

- Мистер Бартон, это съемник для покрышек Аарона Нортрупа.

Бартон недоверчиво уставился на него.

- О боже!.. - вздохнул он.

- Да, это правда. Я украл его. Никто, кроме меня, не знал, что это такое, и мне пришлось его искать. Если помните, он висел над дверями Миллгейтского Торгового Банка.

- Да. Его повесил туда сам бургомистр. Я помню тот день, хотя и был тогда мальцом.

- Это было очень давно. Банка, разумеется, сейчас нет, на его месте стоит дамская чайная. Над ее дверью висел этот клубок, и однажды ночью я его украл. Кроме меня, он ни для кого ничего не значил. - Кристофер отвернулся, пытаясь скрыть волнение. - Никто, кроме меня, не помнит съемника Аарона Нортрупа.

На глазах Бартона тоже выступили слезы.

- Мне было всего семь лет, когда это случилось, - сказал он. - Вы видели это?

- Видел. Боб О'Нейл орал на весь город.

- Я в тот момент был в кондитерской.

- А я чинил старый "Атватер Кент", - сказал Кристофер. - И слышал этого мерзавца - он орал, как свинья, когда ее режут. Его тоже было слышно за несколько километров.

Лицо Бартона посветлело.

- Потом я увидел, что грабитель бежит мимо... Его машина не заводилась.

- Нет, он не смог завести ее от волнения. О'Нейл кричал, а тот просто бежал посреди улицы.

- С деньгами в бумажной сумке, которую держал, словно сумку с покупками.

- Он был из Чикаго, один из тамошних бандитов.

- Сицилиец. Крупный гангстер. Я видел, как он бежал мимо кондитерской и как выскочил наружу. Боб О'Нейл стоял перед банком и орал во все горло.