Мария Федоровна

Мать и бабушка встречала своих близких на вокзале. Сразу отправились в Софийский собор, а после службы — во дворец, где дорогие гости провели два дня. Ездили к Ольге в госпиталь, и так обидно было, что в такой момент Ольга была больна и не могла проводить с ними время. Совершили втроем — Царь, Вдовствующая Царица, Наследник Цесаревич — большую автомобильную прогулку по окрестностям. Было хорошо и приятно, и куда-то исчезли опасения и страхи.

Но всё равно нежелательное случилось: 29 октября в Киев прибыла Великая княгиня Мария Павловна, подарившая Вдовствующей Императрице икону, с подписями всех членов Фамилии на обратной стороне, всех, кроме… Царя и Царицы. Михень была демонстративно суха с Императором, и Мария Федоровна нашла это «очень странным». Подобный маленький эпизод не испортил настроение старой Императрице.

Она особенно рада была видеть Внука, который так вырос и возмужал за последние месяцы. Нрав стал меняться: теперь это уже был сосредоточенный молодой человек, хотя Ему всего и было-то двенадцать лет. Больше бабушка Внука не увидит. Никогда на этом свете уже не встретятся…

Накануне приезда Николая II в Киев Мария Федоровна намеревалась решительно поговорить с ним о Распутине, попросить его обратить внимание на настроение общества и удалить некоторых министров, которые обществу были неугодны. Но когда она увидела Сына, с ним они не виделись несколько месяцев, то вся «настойчивая решимость» испарилась.

Он был таким бледным, худым и даже изможденным, что у матери дрогнуло сердце. Ольга Александровна позже вспоминала, что она «была потрясена, увидев Ники таким бледным, исхудавшим и измученным. Маму встревожила Его необычайная молчаливость». Хоть разговор о политическом положении дел Мария Федоровна и затеяла в один из вечеров, но он быстро прекратился. Сын отделывался общими словами и междометиями, а у матери не было сил тиранить Его просьбами и вопросами, которые Императору были явно не по душе.

В ноябре 1916 года дочь Ольга обвенчалась с Николаем Куликовским. Мария Федоровна дала согласие на брак после некоторых колебаний. Ольга все время боялась разговора с Мама и долго молчала о своем намерении выйти замуж за простого офицера. Но, в конце концов, объяснение состоялось и оказалось совсем не таким, каким его себе представляла Великая княгиня.

Позже она вспоминала, что «больше всего боялась встречи с Мама. Я должна была сообщить ей, что намерена выйти замуж за человека, которого люблю. Я приготовилась к тому, что Мама устроит страшный скандал, но она встретила это известие совершенно спокойно и сказала, что понимает меня. Для меня это явилось своего рода потрясением».

Марии Федоровне трудно было согласиться на разнородную партию дочери. Всю свою жизнь она осуждала пренебрежение долгом, а вот теперь должна принять то, что могло принести счастье дочери, но не соответствовало династической норме. Но Ольга так просила, и Николай II поддержал сестру, и мать не устояла. Потом она об этом не жалела. В начале декабря 1916 года сообщала Императору: «Беби Ольга снова здесь. И такая радость видеть ее сияющей от счастья, слава Богу. Она бывает каждый день у меня, один раз они у меня вместе пили чай. И он очень мил, натуральный и скромный».

Пройдет более сорока лет, и последняя русская Великая княгиня Ольга Александровна — дочь Александра III и сестра Николая II — незадолго перед смертью произнесет слова, ставшие печальным послесловием к истории Династии: «Все эти критические годы Романовы, которые могли бы быть прочнейшей поддержкой трона, не были достойны звания или традиций семьи. Слишком много нас, Романовых, погрязло в мире эгоизма, где мало здравого смысла, не исключая бесконечные удовлетворения личных желаний и амбиций. Никто не удостоверит это лучше, чем пугающий брачный беспорядок, в который включились последние поколения моей семьи. Эта цепь домашних скандалов не могла не шокировать Россию. Но кто из них заботился о впечатлении, которое они производили? Никто».

Последние годы Монархии блюстителем династического канона оставалась лишь Мария Федоровна. Однако при всём её моральном авторитете Великие князья и княгини не были склонны руководствоваться пожеланиями «старой Минни». Она являлась для них человеком другого мира, реликтом далекого прошлого.

В декабре того года произошло и еще одно событие, ставшее предзнаменованием грядущих потрясений. В ночь с 16-го на 17-е декабря в Петрограде, в роскошном родовом дворце князей Юсуповых был убит тот, кого проклинали и ненавидели очень многие в России, но кто нёс душевный покой и давал надежду Царю Николаю II и Царице Александре Федоровне: Распутин.

Весть о событии моментально стала общественным достоянием. Уже утром 17-го об этом узнал Великий князь Александр Михайлович, тут же отправившийся к своей теще. Мария Федоровна ещё была в постели, но как только Сандро сообщил ей, то с невероятной живостью вскочила и несколько раз повторила: «Нет, нет!!»