Mari_Rutkoski_-_Prestuplenie_pobeditelya

— Пообещайте мне, что Арин никогда не узнает о том, что мы с вами разговаривали, — произнесла Кестрел. — У меня есть для вас информация. Вы можете передать ее своему губернатору. Но нельзя, чтобы это связали со мной.

Тенсен раздумывал над ее словами. Он провел шишковатой ладонью по резной спинке одного из кресел и поджал губы, будто дизайну кресла чего-то недоставало.

— Я знаю, что ваше положение в доме Арина после Первозимнего восстания было... неоднозначным.

— Я не хотела там находиться.

— Сначала, возможно, и не хотели.

Кестрел медленно ответила:

— Я не могла остаться.

— Миледи, не мне решать, чего вы хотели или что могли или не могли сделать. Но ваше условие удивляет меня. Если вы достаточно положительно относитесь к моему губернатору или к его делу и готовы сообщить мне что-то, почему об этом нельзя знать Арину? Я поклялся богом верности служить ему. Вы пытаетесь заставить меня нарушить мою клятву.

— Вы знаете, как мне удалось бежать из городской гавани?

— Нет.

— Арин позволил мне уйти, — сказала Кестрел, — несмотря на то, что это было все равно, что пригласить валорианскую армию к своему порогу. Поэтому пообещайте мне, ибо это в ваших интересах, чтобы Арин не узнал. Вы не можете быть уверены, что для него всегда на первом месте будет безопасность его страны — или его собственная.

Тенсен молчал.

— Вы понимаете? — настаивала Кестрел. — Вы понимаете, что по той самой причине, по которой вы не позволили мне войти в бальный зал, вы не можете рассказать Арину, что источник информации — я? Давайте не будем притворяться, что вы не понимаете, почему я так выглядела и почему не могла в таком виде вернуться в зал.

Кестрел опустила взгляд на свои руки. Она пыталась придумать, чем их занять. Девушка представила, что держит в руках одну из роз, что стоят в вазе. Она почти ощущала текстуру лепестков — их витой бархат, мягкий, как портьеры на балконе.

— Связь между мной и Арином невозможна, — тихо произнесла она. — Опасна. Лучше нам будет держаться друг от друга подальше.

— Да, — согласился Тенсен. — Я понимаю.

— Вы обещаете?

— Вы поверите моему слову?

— Я верю, что смогу уничтожить вас, если вы не сдержите его.

Тенсен ухмыльнулся — не насмешливо, но так, как смеются над юностью люди опытные.

— Тогда говорите, миледи. Я даю вам слово.

Кестрел поведала ему о Тринне и о том, что сказал замученный мужчина.

Министр прикрыл рот ладонью, большим пальцем исказив морщины возле одного глаза. По мере того как он узнавал все больше, его рука все сильнее сжималась в кулак, который по-прежнему находился у рта. Тенсен выглядел так, будто сдерживал тошноту.

Наконец его рука опустилась.

— Вы считаете, что у Тринна была для Арина какая-то важная информация. Что он подслушал ее во время встречи императора с главой Сената?

— Я не знаю.

— Вы могли бы узнать.

Но Кестрел уже направилась к двери.

— Нет.

Тенсен развел руки в стороны.

— Что в этом плохого?

Очевидная нелепость его вопроса заставила Кестрел покачать головой.

— Вы боитесь риска узнать больше? — спросил Тенсен. — Я слышал, вам нравятся азартные игры.

— Это не игра.

— Однако до сих пор вы из нее не вышли. Вы все еще играете.

Кестрел опустила руку на трость, блокирующую дверь.

— Подобных разговоров между нами больше не будет. Я не одна из вас. У меня есть своя страна и свой долг... и никаких причин становиться вашей шпионкой.

— Тогда зачем вы мне вообще что-то говорили?

Кестрел пожала плечами.

— Есть совсем немного вещей, которые валорианцы считают сокровенными, но мы чтим последнюю просьбу умирающего. Я рассказала вам то, что знаю, ради Тринна.

— Только лишь ради него?

Кестрел передала Тенсену его трость.

— Доброй ночи, министр. Наслаждайтесь оставшейся частью бала.

* * *

Верекс нашел Кестрел в углу бальной залы. Девушка наливала себе стакан холодной воды с лимоном и стеблями мяты.

— Где ты была? И почему сама себе наливаешь воду? Позволь мне.

Он забрал у нее прозрачный кувшин и налил жидкость в ее стакан.

Но Кестрел не следила за его действиями. Ее разум по-прежнему находился на упрятанном за портьерами балконе. Он был наполнен воспоминаниями теплоты. Того, как она едва не раскрылась. Как была к этому близка, а затем оттолкнула, отпустила...

Верекс вложил ей в руку холодный стакан. Вкус лимонно-мятной воды показался девушке незнакомым — пронзительно сладким и резким.

Не торопясь, Верекс налил воды и себе. Его движения были напряженными. Казалось, он хочет что-то сказать, но все время сдерживает себя.

— Спасибо, — пробормотал он наконец.

— За что?

Само сердце Кестрел было соткано из предательства. Неужели Верекс не чувствовал этого? Неужели не понимал? За что он вообще мог ее благодарить?

— За «Пограничные Земли». Ты помогла мне выиграть.

Кестрел уже и забыла об этом.

— А-а. Не стоит об этом и говорить.

— Не сомневаюсь, для тебя это ерунда, — горько ответил Верекс. Он обвел взглядом зал и, в конце концов, посмотрел на императора, а затем отпил из своего стакана. — Я долго не мог тебя найти. Тебя нигде не было.