Mari_Rutkoski_-_Prestuplenie_pobeditelya

Арин прятался в кладовке с углем, расположенной возле печей, которые грели воду для дворцовых труб. Он попросил слугу-геранца найти Тенсена и привести сюда, а пока решил измазаться так, чтобы его нельзя было узнать. Однако, проведя в кладовке всего несколько минут при свете лампы, которую он аккуратно повесил на стену в стороне от кучи угля, он понял, что на него и так оседает достаточно угольной пыли. Арин потер свой шрам. Пальцы стали грязными. В горле пересохло от пыли со вкусом гари. Арин подавился ею и закашлялся, и каким-то образом его кашель перешел в черный смех.

Дверь отворилась, и в помещение вошел Тенсен. На его лице была написана ярость.

— На тебя уже положил глаз бог глупцов, Арин. О чем ты думал, когда решил вернуться в столицу?

Арину казалось, что все вокруг происходит не по-настоящему, будто он странным образом отделился от действительности. Он чувствовал легкость, как лошадь, которую освободили от поклажи и пустили свободно пастись. Он набрал в грудь воздуха, чтобы заговорить.

— Можешь не объяснять, — проговорил Тенсен. — Я знаю, что было у тебя на уме.

Арин нахмурился.

— Откуда?

— Слуги донесли мне. Арин, ты идиот.

— Да. — Арин снова пыльно рассмеялся. — Я действительно идиот.

— Тебе повезло, что еще не весь дворец знает, что ты здесь, и невероятно повезло, что слуги молчат. Пока. Дворец странно тих. Зловеще тих. Мне это не нравится, и мне не нравится, что ты здесь. Я передам тебе свои новости, ты уедешь в Геран и больше никогда не вернешься сюда. — Тенсен сжал плечо Арина. — Поклянись. Поклянись перед богами.

Арин повиновался и испытал облегчение.

Тенсен разжал пальцы.

— Перемирие было ложью. Каждая минута, которую мы провели здесь, — часть императорского спектакля: он отвлекал наше внимание, чтобы заставить нас поверить, будто мы действительно независимы — настолько, что даже были приглашены ко двору. Император хочет заполучить Геран обратно. Освобожденным от геранцев.

Арин выслушал рассказ Тенсена о яде, которым отравили воду в Геране. Молодой человек почувствовал, как кровь отлила от лица. Угольная пыль забила ему легкие, не давая дышать.

— Ты должен прекратить поставку воды в город, — сказал Тенсен. — Вывези всех за его пределы, если понадобится. Уходи. Сейчас ночь. Возможно, тебе удастся добраться до гавани незамеченным.

— Ты тоже должен покинуть столицу.

Тенсен покачал головой.

— Если Сарсин совсем слаба — если все слабы... Тенсен, ты нужен мне.

— Я полезнее тебе здесь.

— Это слишком опасно. За тобой наверняка следят. Делия сможет передавать нам информацию, твоя Моль научится узелковому коду.

Лицо Тенсена изменилось.

— Делия и Моль больше не могут нам помочь. Они сделали все, что могли.

— Как и ты.

— Возможно, осталось еще что-то важное, что мы должны узнать. Вдруг я что-то упустил? — Выражение лица Тенсена смягчилось. — Помнишь, однажды я спросил, что ты выберешь: помочь себе или Герану? Ты сказал, что на первом месте для тебя твоя страна. Разве я не принял твой выбор? Почему ты не можешь принять мой? — Тенсен поднес руку к лицу Арина и провел большим пальцем по щеке. Когда он отнял ладонь, его палец был черным. — Мой мальчик. Ты едва не сбился с пути, да?

Арин хотел возразить, что это не так. Потом хотел признать, что Тенсен прав. Затем — доказать, что теперь он знает свой путь наверняка.

— Я не подвел тебя.

— Я и не говорил ничего подобного.

— Я добился союза с востоком. Я сконструировал кое-что, Тенсен, новый механизм, с помощью которого мы можем сравняться с имперской армией. Император вовсе не в безопасности, что бы он ни думал. Он...

— Будет лучше, если ты мне не скажешь.

Арин похолодел. Так говорил человек, который опасался пыток.

— Ты должен уехать со мной.

— Нет. Мне нужно знать, что произойдет дальше.

— Это не история из книжки!

— Разве нет? — спросил Тенсен. — Разве это не рассказ о том, как мальчик стал мужчиной и спас свой народ? Мне нравится этот рассказ. Однажды, несколько десятелетий назад, я играл в его постановке для геранской королевской семьи. Все закончилось счастливо.

Тенсен прикоснулся к груди, прямо над сердцем. Арину показалось, что он услышал слабый шелест бумаги. На мгновение на лице Тенсена мелькнуло сомнение. Затем его рука упала, и Арин забыл об услышанном слабом звуке, когда министр снова заговорил. Позже, когда он вспоминал то мимолетное сомнение, Арин испытывал ненависть к себе, потому что подумал, что Тенсен решал между тем, уехать или остаться. Если бы только Арин сумел подобрать слова, то убедил бы Тенсена покинуть столицу вместе с ним.

— Ты должен уехать без меня, — сказал Тенсен. — Мой внук был так похож на тебя, Арин. Не заставляй меня оплакивать его дважды.

Тенсен снял с пальца свое золотое кольцо и протянул его Арину.

— На этот раз оставь его у себя, хорошо?

Он улыбнулся.

Арин перехватил руку старика и поцеловал его сухую кисть. Затем взял кольцо и попрощался.

* * *