Маресьев

Прибыл маршал авиации А. П. Силантьев — в форме, со звездой Героя Советского Союза на кителе. Буквально минуту он постоял, оценивая обстановку и принимая решение. Спросил нас: „Почему не заходите?“ Мы ответили: „Нас не пускают!“ Тогда он обратился к охране: „Вы что здесь делаете?“ Они ответили: „Охраняем“.

Александр Петрович четко, по-командирски обратился к ним: „Я — маршал авиации, председатель Советского комитета ветеранов войны, напоминаю, вы поставлены, чтобы охранять здание бдительно, чтобы мародеры не били стекла, не повредили двери и здание. Срочно вызовите вашего начальника“. Обращаясь ко мне, он сказал: „Виктор Александрович, принесите нож“. Когда я его принес, Александр Петрович лично срезал все печати, наклейки. Еще несколько дней мы боролись за это здание».

Были попытки упразднить и сам комитет. Однако у новой власти все же хватило разума оставить в покое организацию, сплотившую вокруг себя миллионы людей, в трудную годину отстоявших с оружием в руках свободу и независимость Родины. К месту сказать, в 1991 году, по данным СКВВ, в стране на тот момент насчитывалось 6 миллионов 700 тысяч ветеранов войны и 1 миллион 300 тысяч инвалидов.

В марте 1992 года в Москве состоялась конференция, положившая начало Российской организации ветеранов-фронтовиков. В постановлении конференции говорилось: «В связи с провозглашением государственного суверенитета и созданием Российской организации ветеранов войны считать избранный Комитет российской организации ветеранов войны правопреемником Советского комитета ветеранов войны на территории Российской Федерации».

После состоявшихся выборов Российский комитет ветеранов войны (РКВВ) возглавил дважды Герой Советского Союза маршал авиации Н. М. Скоморохов. Прославленный воздушный ас был из числа тех людей, которых всегда заботила судьба Отечества, его подрастающего поколения. Являясь 15 лет начальником Военно-воздушной академии им. Ю. А. Гагарина, Николай Михайлович многое сделал для подготовки квалифицированных летных кадров. Для молодой смены авиаторов им были написаны книги «Боем живет истребитель», «Служение Отчизне», «Тактика в боевых примерах». В перестроечные годы маршал выступал и с острыми статьями, в которых боролся против нападок на Вооруженные силы. Достаточно жестко, но всегда аргументированно он, доктор военных наук, давал отповедь фальсификаторам итогов Великой Отечественной войны.

Маршал авиации Скоморохов был выпускником той же военной авиационной школы пилотов, что и Маресьев — Батайской. Однако однокашникам в тот период было не до воспоминаний о родной альма-матер, давшей им крылья. Лихие 90-е, как теперь историки называют те злополучные годы, стали для них и для всех фронтовиков труднейшим испытанием как в моральном, так и в материальном плане.

«Россия сейчас живет тяжело, — с горечью сетовал Маресьев в одном из интервью того времени. — Это я не новость открываю. А на ветеранах, инвалидах эта тяжесть особенно сказывается. Люди потеряли на войне здоровье, еще носят в себе осколки. У некоторых открываются заново раны. И он не может найти хорошего лекарства. Или в больнице полежать. Не может. У него нет средств. Люди ко мне приходят, жалуются, им совершенно нечего есть. Раньше инвалидам коляски давали, сейчас — „Таврии“. Но, смотрите, какое безобразие: без обеих ног тебе положена машина; без одной ноги, если у тебя культя 20 сантиметров, то тебе машина уже не полагается. Вот такие инструкции. Только если у тебя нога 18–20 сантиметров, тогда дадут машину… И еще много таких непонятных вещей. Тут просто не подберешь слов, как это все объяснить. Очень тяжело сейчас людям».

Маресьев знал, о чем говорил. В начале 1990-х годов социальная поддержка ветеранов и инвалидов Великой Отечественной войны, да и вообще пенсионеров утратила свое прежнее приоритетное значение. Развернутая в СМИ кампания по «пересмотру» истории войны, ее результатов и роли победителей девальвировала сам статус ветеранов. По сути, они оказались на обочине жизни. На улицах больших и малых городов можно было встретить людей преклонных лет, плохо одетых, собирающих бутылки и просящих милостыню. Поражали и другие «завоевания» российской демократии. Для того чтобы хоть как-то прожить, некоторые ветераны продавали свои, добытые кровью и по`том, ордена и медали. Сами они это делать стеснялись, поэтому просили родственников. Покупатели в лице оборотистых дельцов объявлялись сразу — приобретали за бесценок награды и перепродавали их за доллары западным коллекционерам.

Аналогичная ситуация складывалась практически на всем постсоветском пространстве. В наиболее сложном, если не сказать, критическом положении оказались ветераны, проживавшие на территории бывших советских прибалтийских республик, в Латвии, Литве и Эстонии. Там новые власти объявили фронтовиков оккупантами и лишили не только заслуженных ими в войну льгот, но и в ряде случаев сделали их объектами судебного преследования.