Маори

— Будь я проклят, отец, если я не думаю, что вам двоим нравится ненавидеть друг друга.

— Ненавидеть? — вид у Коффина был удивленный. — Никакой тут нет ненависти. Конечно, есть некоторая неприязнь. Но ненависть предполагает отсутствие рациональности, а ведь ни Тобиас Халл, ни я не являемся безумцами.

Теплое импортное бренди оставляло за собой огненный след, вливаясь ему в горло.

— Дело в духе соревновательства, в конкуренции, вот они-то и держат нас с Халлом на расстоянии. Потому что мы знаем, что мы самые лучшие, самые умные из всех. Если бы Халл не находился поблизости, чтобы я держал ушки на макушке, жизнь потеряла бы всякую остроту. Если бы мы действительно ненавидели друг друга так, как ты об этом думаешь, мы не смогли бы вместе воевать против кингитов, хотя и верно, что у нас есть некоторые разногласия по поводу тактики. Халл, например, был бы не прочь обращаться с мятежниками примерно так же, как Александр Рун обращается со своими пленниками. За ним нужен глаз да глаз, а то бы он вовсе не брал пленных. Но довольно о Халле. Расскажи о себе и о матери. Как там дома. Расскажи мне все. — И он с нетерпением приготовился слушать.

Кристофер заговорил, рассказывая о друзьях, вспоминая разные сплетни, и прочие новости о текущей жизни в городе. Когда же его отец, наконец, направил разговор в сторону деловых вопросов, Кристофер представил подробные отчеты, написанные методичным почерком Элиаса Голдмэна. Буквы и цифры Голдмэна казались настолько близки к совершенству, насколько это могли произвести человеческие пальцы.

— Замечательно, отлично! — Наконец Коффин отложил кучу исписанных листков в сторону. — Я бы не стал об этом трубить, но, похоже, что эта бесконечная война принесла нам некоторую прибыль.

Кристофер кивнул.

— Несомненно, за эти несколько лет нам удалось прилично заработать. Теперь, когда с туземцами невозможно торговать, людям нужно все больше привозных товаров.

Коффин с восторгом кивнул.

— Ты выучился быстро и хорошо, Кристофер. Не могу передать, каким благословением и утешением ты являешься для меня. Твоя работа позволяет мне преследовать этих мятежников с ясной головой.

— Нам все равно не хватает твоей рассудительности и проницательности, отец.

— Нет, нет. — Коффин помахал рукой. — Вы с Элиасом отлично справляетесь, и вовсе не имеет значения, там я или нет.

— Ну… я и в самом деле многому научился. Мистер Голдмэн отличный учитель.

— Да, не знаю, чтобы я делал без Элиаса все эти последние годы. Он был моей сильной левой рукой. А теперь тебе суждено стать моей действительно правой рукой.

— Значит, ты считаешь, что за делом был хороший присмотр в твое отсутствие?

— А разве можно думать иначе, просмотрев все это? — И Коффин поднял листки с отчетами.

— И ты считаешь, что Элиас хорошо справился со всем, пока тебя не было?

Коффин неуверенно посмотрел на сына.

— Разве я не сказал этого?

— Хорошо. Потому что, отец, я должен принять участие в войне. Пора. Время давно пришло. Если мое присутствие будет тебе мешать, я могу вступить в любой из других полков. Майор Тьерри уже предлагал мне чин офицера.

В палатке похолодало.

— Кристофер, но я не…

— Выслушай меня, отец! — Кристофер поднялся и принялся расхаживать в маленькой полотняной палатке. — Каждый мужчина моего возраста и положения разгуливает по Окленду в военной форме. Все девушки вешаются на них.

. — Если тебе нужны женщины, сын, любого происхождения — пожалуйста, у тебя же есть деньги, положение, власть, да и смотреть на тебя вовсе не противно!

— Дело не в этом, отец, а в том, что они говорят, как они смотрят на меня. — Он почти умолял.

— Что ты имеешь в виду? — мрачно спросил Коффин. Кристофер глубоко вздохнул.

— Я хочу сказать, что я — единственный из мужчин моего возраста и положения, не принявший участия хотя бы в одной экспедиции. Идут разговоры… Есть люди, которые утверждают, будто я трус.

— Никто из Коффинов не был трусом!! Поняв, как глупо кричать, когда услышать его могут только он сам, да Кристофер; Коффин быстро успокоился.

— Но это же смешно! Всем известно, что в мое отсутствие ты принял на себя заботы о «Доме Коффина».

— Но неужели ты не понимаешь, отец? В этом-то, все и дело. — Кристофер оперся обеими руками о стол, глядя в лицо своему отцу. — Вовсе не я должен управлять делами. Этим занимается мистер Голдмэн. Он знает куда больше о бизнесе, чем я когда-нибудь узнаю, и ему есть кому помочь. Мне надо воевать, отец. Мне не по себе, когда я возвращаюсь каждый вечер домой в этом роскошном экипаже и пью чай с мамиными друзьями, а в это время все, кого я только знаю, заняты на войне. Посмотри же на меня, отец, — и он гордо выпрямился. — Впервые в жизни я абсолютно здоров. Даже доктора так говорят — а ты знаешь, как они любят раздувать любой пустяк. Конечно, мама все еще настаивает, что со мной надо обращаться, словно я инвалид, но за последние полтора года приступов почти не было. Я должен принять участие, отец. Просто обязан. Иначе у меня не останется друзей, когда окончится война.

— Но ты же не солдат.