Читаем Мао Цзэдун полностью

Вот так, выступая в прениях, Мао вроде бы мимоходом представил, по существу, всю основную программу своей дальнейшей революционной борьбы. Ведь все, что он сказал в этих двух небольших выступлениях, сводилось к следующему: нам надо создавать армию из бандитских, бедняцко-пауперских и люмпенских элементов, которые можно привлечь на нашу сторону только путем конфискации земли как дичжу, так и крестьянства. (Ведь под категорию «зажиточного крестьянина» мог попасть в глазах люмпена любой трудящийся земледелец.) Всего лишь через три года он выразит эти мысли в весьма лаконичной формуле: «Взять у тех, у кого много, и дать тем, у кого мало; взять у тех, у кого земля жирная, и дать тем, у кого земля скудная!» Следовать этому принципу он будет всю свою жизнь (с определенными вариациями, конечно).

Экстремизм Мао был настолько циничен, что вызвал возражения даже со стороны не отличавшегося мягкосердечием Ломинадзе. «Нам надо нейтрализовать городскую мелкую буржуазию, — заявил он, — если же мы начнем конфисковывать всю землю, то городская мелкая буржуазия будет колебаться и выступит против нас… Что же касается вопроса о тайных обществах, поднятого Дуном [Мао Цзэдуном], то мы… не будем использовать [такие общества]»105.

Критика Ломинадзе, правда, носила дружеский характер: ну, перегнул «товарищ Дун» палку немного, но ведь он же свой, проверенный, левый! Не то что «оппортунист» Чэнь Дусю! Так же к выступлениям Мао отнеслись и другие. А Цай Хэсэнь, задыхаясь от приступа астмы, даже бросился защищать друга детства. Он предложил ввести его в состав Политбюро как человека, который «не был согласен с политикой ЦК в крестьянском вопросе» и являлся «представителем течения, требовавшего немедленного осуществления аграрной революции». В результате имя Мао было добавлено в список членов и кандидатов в члены Временного политбюро, предварительно составленный Ломинадзе. По итогам голосования Мао был избран кандидатом в члены этого органа, который должен был возглавлять партию вплоть до созыва очередного VI съезда. Последний планировалось провести через полгода. Кроме Мао во Временное политбюро вошли еще пятнадцать человек: девять членов и шесть кандидатов, в том числе хорошо знакомые нам Цюй Цюбо, Ли Вэйхань, Пэн Бай, Дэн Чжунся, Чжоу Эньлай, Чжан Тайлэй, Чжан Готао и Ли Лисань. Интересно, что Цай Хэсэнь избран не был106.

Цюй Цюбо мог быть доволен. Руководство удалось реорганизовать легко: Чэня окончательно устранили и никакой открытой оппозиции представителю ИККИ не проявилось. Большинство коммунистов привыкли подчиняться Москве. Правда, многие все же не могли преодолеть, казалось бы, врожденного пиетета перед Чэнь Дусю, так что критику основателя партии со стороны Ломинадзе принимали чисто формально. Но по большому счету — какая разница? Сам Цюй поздними вечерами втайне от Ломинадзе посещал «Старика», советуясь с ним, как лучше сделать то или другое107.

Вскоре после совещания Цюй встретился с Мао для того, чтобы обсудить дальнейшие планы. Он хотел, чтобы тот вместе с ним переехал в Шанхай и работал в ЦК. Дело в том, что по решению ИККИ именно рабочий Шанхай вновь должен был стать штаб-квартирой партии: в Москве по-прежнему исходили из классической марксистской концепции о «всемирно-исторической роли» рабочего класса. Мао, однако, вновь попросил отправить его в Хунань. «Не хочу я уезжать в большой город и жить там в высоком отеле, — сказал он с улыбкой, — лучше уж поеду в деревню, залезу на гору и подружусь с лесными братьями»108. По словам Чжан Готао, Мао тем самым «продемонстрировал свой боевой дух». Ведь работа в Хунани была сопряжена с «громадным риском», и большинство руководящих деятелей ЦК не горели желанием ехать в эту провинцию109. 9 августа, на первом заседании Временного политбюро, вопрос о назначении Мао был, наконец, решен. Цюй посылал его в Хунань специальным представителем ЦК для организации «восстания осеннего урожая». Основное выступление планировалось на юге Хунани, в связи с чем вновь был организован особый комитет южной Хунани, и Мао опять возглавил его. Наряду с ним в Чаншу выезжал вновь назначенный Цюем секретарь хунаньской партийной организации, кандидат в члены Временного политбюро Пэн Гунда, энергичный и решительный молодой человек. Он снискал известность тем, что сразу же после кровавого переворота Сюй Кэсяна 21 мая предлагал Чэнь Дусю план наступления на столицу Хунани силами 300 тысяч вооруженных крестьян.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии