Мао Цзэдун

Вызванный Северным походом взрыв активности сельского населения убедил руководство КПК в том, что крестьянское движение представляет собой действительно мощную силу, оказавшуюся, к сожалению, под знаменами Гоминьдана. В ноябре Чэнь Дусю предложил составить такую программу работы с крестьянами, которая будет отражать все их интересы и не станет поводом для преждевременного раскола между КПК и левым крылом Гоминьдана. Оставалось решить: кому поручить эту деликатную миссию? Прочитав уже известную статью в «Нунминь юньдуй», Цюй Цюбо, который был весьма близок с Войтинским и пользовался высоким авторитетом среди шанхайского руководства, пришел к выводу: самая подходящая кандидатура — это Мао Цзэдун.

Через несколько дней Мао отправился на борту парохода в Шанхай, а ожидающая третьего ребенка его супруга уехала с матерью и сыновьями в Хунань. 15 ноября 1926 года Центральное Бюро объявило Мао о его назначении на пост секретаря комиссии КПК по крестьянскому движению.

Так закончился период двадцатитрехмесячной самоизоляции от политической жизни. Для Мао он оказался плодотворным. Вновь назначенный секретарь обрел прочную веру в высокий революционный дух крестьянства, получил бесценный опыт работы среди высшего руководства огромного и сложного партийного механизма, научился манипулировать кадрами и читать меж строк строгих резолюций. После долгих заигрываний с леваками Гоминьдана ему было приятно найти пусть небольшую, но такую уютную нишу в обжитом лоне партии.

С этого дня Мао ощущал в себе постоянно крепнущую преданность не просто идее коммунизма, но всему населению огромной страны, пытающемуся ценой беспримерных усилий приблизить свое светлое будущее.

Через десять дней после своего назначения Мао отправился в Ухань. По решению партии город должен был стать основной базой деятельности нового комитета. По дороге он проезжал через Наньчан, ставший штаб-квартирой Чан Кайши.

Скрытая внутрипартийная борьба между левым и правым крылом Гоминьдана привела к тому, что каждый из соперников решил основать собственную столицу. Чан Кайши при поддержке Тань Янькая остановил свой выбор на Наньчане, куда должны перебраться лидеры националистического крыла и члены гоминьдановского правительства. Левое же крыло сформировало, по совету М. Бородина, Временный объединенный совет, который принял резолюцию о переводе партийных и правительственных органов в Ухань.

Руководство КПК видело в происшедшем расколе подтверждение правильности своего курса на поддержку левых. На состоявшемся в Ханькоу пленуме ЦК Чэнь Дусю, отмечая слабость и нерешительность своих союзников, сделал особый акцент на том, что бросить их сейчас на произвол судьбы «будет означать то же самое, что и отказаться есть соевый творог в надежде получить через неделю мясо». Коммунисты должны помочь левому крылу Гоминьдана дать отпор возглавляемым Чан Кайши «новым правым». «Существование левого крыла, — зафиксировал пленум в своей резолюции, — обеспечивает нам единственную возможность сотрудничества с Гоминьданом».

Этот осторожный оптимизм отчасти можно объяснить подобным взрыву ростом рядов КПК за два предыдущих года. С едва ли тысячи членов к моменту проведения 4-го съезда численность партии возросла до 7500 человек через год и до 30 тысяч к декабрю 1926 года — во многом благодаря началу Северного похода. Не менее важным было и то, что около тысячи командиров частей, политработников и офицеров Национальной революционной армии также являлись членами КПК. Руководимый Чжоу Эньласм Комитет по военным делам ЦК КПК уже начал формировать из них полковые «звенья», то есть подпольные ячейки партии.

Слабым местом разработанной Чэнь Дусю и поддерживаемой за его спиной Коминтерном стратегии являлась предпосылка, что не имеющий собственной армии левый фланг Гоминьдана ухитрится каким-то образом поставить вооруженного до зубов Чан Кайши под свой контроль. Выступая в дебатах, Мао не преминул указать на это логическое несоответствие: «В распоряжении правых есть войска, у левых нет ничего. С одним-единственным взводом правые окажутся непобедимыми». Чэнь Дусю вышел из себя и назвал замечание Мао «абсурдным», правда, так и не объяснив почему.

Через несколько недель природа раскола в Гоминьдане несколько прояснилась, и руководство КПК было вынуждено признать, что его надежды на возрождение левого крыла не оправдались, а позиции правых продолжали укрепляться. Из этого следовал лишь один вывод: партии необходимо приложить все усилия к тому, чтобы доказать Гоминьдану и его левому крылу свою верность союзническим обязательствам.

Публичные высказывания. Мао тоже звучат крайне осторожно, если не примирительно. Выступая на 1-м съезде Хунаньской крестьянской ассоциации, состоявшемся вскоре после декабрьского пленума, он заверил аудиторию, что «время свергнуть власть помещиков еще не пришло. Требования о снижении арендной платы и повышении расценок труда сельских работников абсолютно законны, но в интересах революции сейчас необходимо пойти на некоторые уступки землевладельцам».