Мао Цзэдун

Их смерть, последовавшая через три недели после того, как губернатор опубликовал довольно либеральную, по понятиям того времени, провинциальную конституцию, потрясла весь Китай. Сурово наказать Чжао потребовал Сунь Ятсен, действия хунаньских властей осудили видные лидеры китайской интеллигенции. В марте и апреле Мао развернул в шанхайской прессе широкую кампанию протеста.

1 апреля Чжао сделал попытку ответить своим обвинителям:

«К сожалению, публике, по-видимому, неизвестны истинные причины столь жесткого решения. Меня упрекают в том, что я искал предлог для разгона ассоциации провинциальных рабочих, но это не так. Двое преступников, Хуан и Пан, вошли в заговор с антиобщественными элементами, поставив перед собой цель добыть оружие и боеприпасы… В их планы входило свергнуть провинциальное правительство и спровоцировать массовые беспорядки накануне Нового года по лунному календарю. На мне лежит тяжкое бремя власти над тридцатимиллионным населением Хунани, и я не могу позволить себе быть снисходительным к преступникам, жертвуя покоем и благополучием всей провинции. Поступи я по-другому, общество постигли бы еще большие несчастья… Я всегда защищал интересы рабочих. Я желаю труженикам Хунани успехов и процветания…»

Этим объяснениям мало кто поверил. Слова и действия губернатора лишь активизировали рабочее движение.

Мао предпринял новый шаг: создал сеть вечерних школ для рабочих, в чем ему оказывал значительное содействие ИМКА[21], развернувшая при поддержке провинциального правительства кампанию по ликвидации неграмотности. На добровольной основе члены партии работали в этих школах учителями. Мао написал специальный учебник, цель которого — не только помочь в овладении письменностью, но и пропагандировать идеи социализма.

Наибольший успех эта деятельность принесла в Аныоани, куда Мао направил вступившего в партию во Франции Ли Лисаня. Мао по-прежнему не испытывал к нему никаких симпатий, но у молодого человека, приславшего ему когда-то «половину ответа», оказался дар настоящего профсоюзного деятеля. Он создал клубы угольщиков и железнодорожников, где через четыре месяца насчитывалось более семи тысяч членов.

В сопровождении готовящейся стать матерью Ян Кайхуэй Мао разъезжал по провинции, прикидывая, где еще можно основать клубы рабочих. Руководство партии требовало основное внимание уделить агитационной и пропагандистской работе среди железнодорожников, и в июле их клуб открыли в Чанша, а через месяц — в Юэчжоу, расположенном на магистрали, ведущей в Ханькоу.

Здесь опять начались проблемы.

В субботу 9 сентября группа железнодорожников блокировала пути, требуя повышения заработной платы и улучшения условий труда. Направленные для восстановления порядка войска открыли огонь и убили шестерых забастовщиков; многие, включая женщин и детей, принесших еду родственникам, были ранены. Когда весть о случившемся достигла Чанша, Мао разослал клубам рабочих телеграмму:

«Товарищи! Только на класс тружеников обрушиваются столь жестокие, бесчеловечные унижения. Есть ли предел нашему гневу? Можно ли измерить нашу ненависть? Какой мощи будет наш отпор? Мстить, мстить! Рабочие всей страны, поднимайтесь на борьбу с врагом!»

В этой ситуации губернатор Чжао дал понять о своем полном нейтралитете. Гарнизон Юэчжоу составляли северяне, поддерживавшие чжилийскую клику и ее главу, генерала У Пэйфу. Видя в нем своего соперника, Чжао считал, что отсутствие сообщения с северными районами страны будет ему только на руку.

В Аньюани узнали о событиях через сутки. Мао решил использовать давно зревшее недовольство угольщиков и предложил присоединиться к забастовке железнодорожников. Ли Лисань составил перечень требований, и через сорок восемь часов, в полночь 13 сентября, шахтеры отключили электричество, досками заколотили входы в шахты и установили перед ними транспаранты с надписями: «Мы были скотами. Хватит! Теперь мы — люди!» Совет директоров капитулировал и согласился повысить заработную плату и премии, ввести выходные дни, пересмотреть порядок найма на работу — при действовавшей системе половина годового фонда заработной платы уходила в карманы агентов по найму. Несколькими днями позже в Ханькоу на встрече более тысячи железнодорожников прозвучало требование немедленно поднять заработную плату и им. Под угрозой общенациональной забастовки власти согласились.

Успехами в забастовочной борьбе шахтеры и железнодорожники были лишь косвенно обязаны Мао. Как секретарь провинциальной организации КПК, он, конечно, осуществлял общее руководство забастовочным движением, но непосредственного участия в разрешении конфликта не принимал. Начавшиеся в Чанша неделю спустя волнения среди городских каменщиков и плотников потребовали от него более активных действий.