Манускрипт

– Только что поговорил с Радисткой. Она согласна лететь в Америку.

– Это хорошо… Но ты знаешь, что объект Сорока находится под наблюдением людей из Бюро. Появление рядом с нашим агентом нового лица может вызвать у них подозрение.

– На этот счёт мы отработали серьёзную легенду. Но если Радистка будет близка к провалу, придётся её ликвидировать… Если, конечно, вы дадите добро.

На том конце провода долго молчали, затем наконец ответили:

– Согласен. Только если до этого дойдёт, Сорока не должен догадаться, кто убрал его женщину.

– Всё будет чисто, товарищ Первый, но надеюсь, до этого всё же не дойдёт.

– Мистер Бёрд, позвольте выразить восхищение вашей книгой. Я получила истинное наслаждение, пока я её перепечатывала.

Хрупкая машинистка с большими очками в половину её миниатюрного личика протянула мне пухлую папку, которую я и сам принял не без благоговения. Как-никак первая моя и, может, не последняя книга. Пока в виде двухсот сорока пяти машинописных листов (плюс второй экземпляр из-под копировальной бумаги), которые, надеюсь, вскоре превратятся в полноценное издание в приличном переплёте. Пока перечитаю свой опус в машинописном виде, может, глаз за что-нибудь зацепится.

– Спасибо, Кэтрин, мне ваша похвала приятна, хотя я до сих пор уверен, что Бог не даровал мне писательского таланта. Но хочется верить, что мне удалось совершить нечто достойное на этом поприще и что другие тоже оценят рукопись по достоинству.

Придя в номер, я скинул ботинки, налил в стакан апельсинового сока и плюхнулся в удобное кресло. Прихлёбывая холодный сок, принялся за чтение.

«Закончилась Вторая мировая. Германия, ещё несколько лет назад державшая в страхе весь мир, захватившая практически всю Европу, теперь лежала в руинах. Города нужно было восстанавливать, однако мужских рук для восстановления страны катастрофически не хватало. И вот кто-то очень умный, уже не вспомнить, кто именно – из правительства Германии или из оккупационных властей, – предложил идею пригласить иностранных рабочих. Причём выбор почему-то остановили на Турции.

Минуло ещё два десятка лет. Франция после частых мелких и нескольких многолетних войн потеряла свои колонии в Юго-Восточной Азии и Северной Африке. Беженцы из Алжира и других стран Магриба (и даже Субсахары) оказались в Марселе и Париже. Да и на территории остальной Франции их хватало. Сначала всё шло в соответствии с планами политиков. Часть первых иммигрантов как в Германию, так и во Францию сумела благополучно интегрироваться в чуждую им культуру, особо не выделяясь и тихо выполняя свою работу. Но прошло ещё двадцать лет, и в 1980-х началось то, чему посвящена эта книга…»

Я был более чем уверен, что после того, как достоянием мировой общественности станет полный текст «Откровений Будды», как неофициально стали называть манускрипт, писатели всех мастей кинутся сочинять антиутопии по его мотивам. Я же хотел быть в этой гонке первым, потому и не откладывая принялся за дело. Газетчики уже успели взять интервью и у Оруэлла, и у Брэдбери, и если последний только развёл руками, то Оруэлл признался, что идея написать аллегорию о современном социуме под видом скотного двора у него уже почти созрела.

Книгоиздатели не заставили себя долго ждать, и вскоре свет увидело первое издание в переводе всё того же Рикмана. Бестселлер разошёлся в течение месяца, пришлось тут же печатать дополнительный тираж. Конечно, находились и те, кто считал манускрипт качественной фальшивкой, чьей-то остроумной шуткой, но таких было абсолютное меньшинство. Людям хотелось верить в возможность путешествия во времени, что раньше было лишь уделом писателей типа Герберта Уэллса, а теперь грозило облечься в форму реальности.

Не только простые люди, но и научные светила планеты, несмотря на то что в мире полыхала война, вовсю обсуждали возможность перемещения во времени, сетуя, что автор, этот Гектор Сингх, был не в теме и не описал подробности эксперимента. В физической лаборатории Гарварда даже началось строительство аппарата, который должен был переместить сознание человека в прошлое, причём из добровольцев уже выстроилась очередь.

Для меня же был важен факт, что в Индии в течение этих месяцев никто не заикнулся насчёт того, что это могла быть та самая книга, похищенная в подвале храма Пад-манабхасвами. Для меня отсутствие подобных новостей стало большим облегчением, иначе возможное расследование могло закольцеваться на моей персоне, и там уж не знаю, поверил бы кто в рассказ о каком-то там англичанине-иммигранте.