Манул

— Равенству, — на этот раз улыбка манула больше напоминала хищный оскал. — В принципе, ничего нового не говорят его «языки». Они учат людей добру в том понимании, в котором написано в их заумных книгах. Они уверят всех и каждого, что люди равны меж собой, призывают к покорности и смирению. При этом они, буквально светясь от счастья, призывают верить и надеяться на лучшее, любить ближнего своего, не роптать и не гневаться. Дескать, каждому в мире ином воздастся за их заслуги. Что их бог не различает ни чинов и ни громких титулов…

— Так это же здорово! — недоуменно воскликнула девушка. — Разве это плохо, что люди хотят верить в лучшее? В добро?

— Конечно же, это просто замечательно, — Май снисходительно покачал головой. Солоха надулась, покраснев. — Всего лишь обложка, за которой скрывается горькая правда этого мира. Разве возможна лучшая жизнь в бездействии? Разве стоит жить в этом мире, если всю жизнь стремиться к смерти?

— Не знаю…

— Большинство паствы Ирриила составляют необразованные, потерявшие веру в себя люди, что не способны жить без чьего-либо кнута. Они слишком слабы для того, чтобы иметь свои собственные суждения. Для них слепая вера, а особенно подкрепленная силой охотников — идеальный повод свалить все свои проблемы, надежды и мечтания, а так же последние деньги иноземному божку. Вернее, его слугам.

— Но кому нужна такая религия, если она годна только для управления? — воскликнула запальчиво Солоха.

— Князю, естественно, — ответ селянку огорошил. Манул же поспешил добавить: — Первым, кто принял иноземную веру, стал князь Антарес. Уже семьдесят лет назад в планах его было огнем и кровью привить княжеству эту веру. Увы, но двоебожие и учение о гармонии ему чем-то не приглянулось. Тогда князя отравили. Не буду говорить кто, сама догадаешься. Следующий его наследник был не таким фанатиком. Он не слыл особенно верующим, потому пустил дело на самотек. Нынешний же князь пока колеблется. От природы нерешительный он никак не может решиться. В стране тихо, и его это вполне устраивает. Он у нас ярый сторонник ненасилия. Зато молодой княжич еще тот фанатик…

— Это значит…

— Что нечисти предстоят тяжелые времена, — закончил за Солоху Май. — Просто, старайся лишний раз возле храмов не светиться. «Языки» умеют видеть человеческую душу.

— Не больно-то и хотелось, — фыркнула девушка в ответ. Она рассеянно оглянулась по сторонам, остановив взгляд на живописной ботве, которую манул по ошибке принял сначала за баштан. Только внимательнее приглядевшись он понял, что ботва принадлежит совсем другому фрукту, мысленно застонав.

=== Глава 25 Манул ворует ===

— Май, что это? — ожидаемо, спросила Солоха, ткнув пальцем, указывая на поле. — Выглядит вкусно!

Оборотень, заговорившись о религии, совсем и не заметил, как очутился возле полей с необычными растениями, больше всего напоминавшими арбузы. Такие же здоровенные, с толстой блестящей коркой, покрытой длинными шипами, ярко-желтого оттенка они выгодно выделялись среди зеленой, мясистой ботвы. Одного взгляда в горящие от нетерпения глаза селянки убедили оборотня, что необычные фрукты запали ей в сердце похлеще винограда.

— Понятия не имею! И сразу предупреждаю, это поле охраняется, видишь знак! Сунешься туда, и тебя быстро в темницу кинут, а потом еще и руку за воровство отрубят! Пошли!

Он подошел, схватив девушку за руку. Где-то на заднем плане недовольно заурчал Лан. Во время умного разговора он не вмешивался, предпочитая изображать очень незаметную мебель. Солоха тем временем упрямо замотала головой, заартачившись как самая настоящая породистая ослица.

— Ну, я ведь еще даже ничего не сказала! Давай просто посмотрим… — взмолилась она неожиданно покладисто, выдав жалостливую мину, которая невольно тронула черствое кошачье сердце. Однако где-то на задворках сознания Май отлично понимал, что наглая девка попросту использует его. Использует, как и дурака вовкулаку. Этого спускать с рук сельской девице манул не стал.

— Знаю я эти смотрелки! — рыкнул в ответ Май. — Не собираюсь я из-за этого своими руками рисковать, ясно? И тебе не позволю! И этому дураку тоже, кстати, — махнул рукой в сторону вовкулаки прорычал оборотень. — Так что пошли. Если так сильно хочешь такое, можем поискать его на базаре.

Последняя реплика подействовала. Надувшись, Солоха последовала за Маем обратно в город. В душе у нее засело острое желание купить необычный плод. Что-то подсказывало девушке, что его вкус она запомнит на долго.

Базар обнаружился не скоро. И странных фруктов на прилавках к величайшему расстройству девушки не обнаружилось. На солохины расспросы купцы только посмеивались, отмахиваясь. Проследив за такой реакцией, Май раньше Солохи сообразил, что странные растения охраняются не просто так, заговорив:

— Думаю, я знаю, что это за растение, Солоха.

— Правда?