Манхэттенский ноктюрн

Патти кивнула:

– Я потом еще раз ее спросила: «А это что такое?» – и она снова ответила то же самое.

– Боже правый! – Я тысячу раз видел эту сумку. Джозефина вечно выуживала из нее разное барахло: какие-то снадобья, религиозные брошюрки, ингаляторы от астмы, старые письма и прочую чепуху того же сорта. Сумка всегда лежала на одном и том же стуле в гостиной, где часто бывали дети.

– Я сочла, что вы должны быть в курсе, – сказала Патти.

– Ну разумеется!

– Мы собирались вызвать вас в школу, но я знаю, что вы и миссис Рен поздно приходите домой…

Я кивнул:

– Теперь я должен выяснить, правда ли все это.

Патти с удивлением взглянула на меня. Она давно работала в школе, повидала на своем веку немало разных родителей и предпочитала, скажем так, доверять их детям.

Лайзу нельзя было тревожить, в то время как она разглядывает через операционный микроскоп свежесрезанный тридцатисемилетний большой палец руки, пытаясь сообразить, как лучше соединить его с тридцатисемилетней культей этого пальца. Мы, конечно, позже обсудим с ней и Джозефину, и ее пистолет, но сейчас мне предстояло самому выяснить отношения с Джозефиной. Из школы я направился прямо домой, от злости изо всех сил шваркнув калиткой. Подумать только, я потратил столько усилий, чтобы оградить свою семью от всяких там психов и кретинов, и вдруг оказывается, что в моем собственном доме Джозефина пять дней в неделю спокойно укладывает в сумку не что иное, как заряженный пистолет. Я нашел ее в гостиной, где она натягивала Томми на ногу резиновый сапожок, а он, сидя на ее необъятных коленях, наблюдал за движениями больших черных рук.

– Вы что-нибудь забыли? – спросила она.

– Нет, Джозефина. Просто я отвел Салли в школу, и учительница показала мне ее рисунок. На нем были и вы, и еще некая штучка, про которую Салли сказала учительнице, что это пистолет. Тот самый пистолет, который вы храните у себя в сумке.

Джозефина окаменела, глядя на меня широко открытыми глазами. Томми вертел в руках второй сапожок.

– Скажите мне прямо, Джозефина, да или нет? Есть в вашей сумке пистолет или нет?

– Ну…

– Джозефина, ответьте на мой вопрос!

– Да.

Слов у меня не нашлось.

– Я ношу его с собой только ради безопасности. – Она надела на Томми второй сапог. – Иногда, вы знаете, я возвращаюсь домой очень поздно, а сейчас на людей так часто нападают и грабят, ну, я и стала ходить на уроки, чтобы знать, что с ним делать. Понимаете, я хотела просто как-то защититься…

– Джозефина! Но ведь кто-то из детей мог вытащить его из сумки и выстрелить! Черт меня побери совсем!

– Но дети никогда не лазят в мою сумку, они знают, что им не положено этого делать.

– Допустим, но как же тогда Салли узнала о пистолете?

Ответа на этот вопрос у Джозефины не было. Она потупила глаза, не зная, куда деваться от стыда, и я подумал, что Салли могла углядеть пистолет, пока Джозефина, открыв сумку, что-нибудь искала в ней.

– Дайте мне взглянуть на него.

– На глазах у Томми? – спросила Джозефина.

Я отвлек внимание Томми кубиками «Лего» и двинулся на кухню вместе с Джозефиной. Она запустила руку в сумку и вынула пистолет, держа его дулом вниз. Он был огромный и безобразный, им вполне можно было забивать гвозди. В детстве я палил из пистолета по воронам в лесу и даже как-то раз подстрелил одну, ее голова превратилась в клуб кровавого тумана и черных перьев.

– Боже мой, Джозефина, это же тридцать восьмой калибр!

– Я очень осторожна.

– Он заряжен?

Она смотрела на меня.

– Отдайте мне пули.

Она не отвечала.

– Я требую, чтобы вы их отдали, Джозефина! Я не смогу пойти сегодня утром на работу, зная, что в доме есть заряженный пистолет.

Она раскрыла пистолет и вынула из него пули, передав их мне по одной. Черная рука, кладущая пули в белую руку. Саймон Краули мог бы запечатлеть этот момент на кинопленке. Я ссыпал их в карман.

– А в сумке нет?

Джозефина покачала головой.

– Точно?

– Да. Я бы не стала врать насчет этого.

– Неужели вы воображали, что мы будем счастливы, узнав, что вы каждый день приносите к нам в дом заряженный пистолет? Нет, конечно же нет, Джозефина! И ведь вы в какой-то мере лгали, разве не так? Бога ради, Джозефина, ну кто вы после этого есть, черт возьми?

Она молчала. В принципе и я, выговаривая ей, чувствовал себя довольно скверно.

– Джозефина, послушайте, вы для детей – просто находка. Они обожают вас. Мы считали большой удачей, что вы с нами, и всегда старались выказать вам свою признательность…

– Вы и Лайза были очень добры ко мне.

– Я хочу, чтобы вы продолжали работать у нас. Вы нам нужны. Но вы никогда не должны приносить пистолет в наш дом. Слышите — никогда! Я не собираюсь попусту терять время, Джозефина! Учтите, если пистолет еще хотя бы раз появится в этом доме, считайте, что вы уволены – сразу и без вопросов. Мне крайне неприятно вам это говорить, но все будет очень просто.

Она тихо плакала, закрыв руками глаза и скривив губы. Мне захотелось немного ее утешить.