Манька-принцесса (сборник)

Наталья Петровна, напустив таинственности в глаза, глубокомысленно, как будто куда-то мимо, проговорила:

– В этой жизни все может быть… Мы с тобой, Антонина, темные люди, мало чего знаем. Да и не наше это дело!

И уже убеждая больше себя, чем соседку, продолжила:

– Пусть молодые живут да рожают детей!.. Рыженьких, черненьких, какая разница?

Потом, решительно встав со скамьи, обратилась к стоявшей недалеко Дашке:

– Айда, Дарка, в дом! Мыть руки и кушать! А потом будем готовить ужин на вечер. Мама с папой с работы придут. Да зови этого своего Копу, или как там его? Тоже покормить надо, а то еще пойдет цыплят воровать к соседям.

Оторопевшая соседка Антонина, так ничего и не поняв, направилась к выходу. Девочка подошла к бабе Наташе и, глядя ей в глаза, серьезно спросила:

– Хочешь, я тебе спою?

Наталья Петровна, не ожидавшая ничего подобного, машинально кивнула головой, соглашаясь. Дашка тихонько запела любимую песню, петь которую ее научил дядя Артем.

– «По Дону гуляет козак молодой…» – пела девочка с чувством, жестикулируя в особо патетических местах. Когда дошла до слов «О чем дева плачет…», Даша горестно приложила ладошку к щеке, показывая, как именно плачет дева…

Баба Наташа вдруг не выдержала и воскликнула:

– Точно так рукой в этом месте и мой дядя Тимофей делал! Это была его любимая песня!

Дашка замолчала, потом спросила:

– А где этот твой дядя?

– Он уже давно умер. Мне тогда было немногим больше годков, чем тебе сейчас… Только и помню, что был он такой же рыжий, как ты, и пел так, что дух захватывало!

Девочка замолчала, задумавшись. Наталья Петровна ставила на стол тарелки с едой себе и Дашке и недовольно ворчала:

– Что сейчас поют? Противно слушать! Как будто нету хороших песен!

Дашка, уже уплетая кашу, озабоченно спросила:

– Бабушка, а я какие песни пою – хорошие?

– Пока что хорошие. А как дальше будет – поглядим.

Мотькина гастроль

Казимир Иванович, выйдя на пенсию, мог дать себе поблажку и поваляться утром в постели. Но увы: приходилось подниматься точно по часам, выходить во двор и всячески ублажать и развлекать своего козла Мотьку. И все это делалось затем, чтобы в это время сосед Петр Николаевич мог безбоязненно пройти мимо их двора на работу.

Почему Петр Николаевич с Мотькой стали врагами, непонятно. Один только раз, года два назад, Петр с Казимиром повздорили из-за какого-то пустяка. Козел Мотька почему-то очень агрессивно реагировал на матерщину. А Петр Николаевич в нецензурной брани был виртуозом. Когда через забор слышались матерные слова, Мотька набычивал рога и басисто блеял «бэ-э».

Казимир Иванович подозревал, что на Мотькином языке это был «мат». Потому что обычно козел издавал голосом более мягкое «мэ-э». Сам Казимир был полной противоположностью соседу. Он органически не переносил нецензурных слов. Возможно, потому что когда-то решил для себя (по всей видимости, из-за своего имени), что он потомок польских шляхтичей, и старался вести себя соответственно. Правда, его жена Евдокия Сидоровна (в миру – Дуня), особенно когда была не в духе, напоминала Казимиру о залитом чернилами метрическом свидетельстве, где при желании можно было прочесть имя «Корней». Казимир Иванович обиженно замолкал, тем более если был выпивши, и с супругой не спорил.

Выпить Казимир любил, но пьяницей себя не считал, потому как знал свою меру. Мера его не была величиной постоянной, поскольку зависела от обстоятельств. Иногда эти самые обстоятельства заставляли Казимира Ивановича меру завысить, и тогда уж брала слово его супруга, обзывая мужа пьяницей, который якобы погубил ее жизнь. И если бы не он, жила бы Евдокия Сидоровна припеваючи замужем за каким-нибудь военным и не в этом задрипанном поселке! А того глупая баба не понимала, что тогда не было бы их сына Андрея, а самое главное – их любимого внука Саньки… Пять лет уже не виделись с ним. Андрей с женой и Санечкой живет далеко на Севере. Погоди, сколько же лет сейчас Саньке? Последний раз, когда его оставили на все лето деду с бабкой (радость-то какая была!), внуку было семь лет, значит, сейчас ему двенадцать.

Козел Мотька был напоминанием о той счастливой поре. Правда, пять лет назад было бы нелепо назвать его козлом. Казимир Иванович принес тогда на руках и пустил на травку во дворе нежнейшее пушистое создание с трогательными, еле пробившимися рожками, именуемое козленочком из сказки. Восторгу Саньки не было предела! Козленку дали имя Мотя. Внук уехал, а Мотька так и живет у них до сих пор.