Манипулятор

Вовка хлопнул в ладоши и жадно потер их друг об друга. Я засмеялся, его взбалмошный нрав нравился мне все больше. Вовка, как противовес нудному и скучному характеру отца, появившись в моей жизни вдруг, заискрил всеми цветами радуги, питая меня так необходимыми среди рутины эмоциями.

— Ну, а чо, куда вы еще думаете пихать весь тот товар!? — посерьезнел Вовка.

— Да как куда… По таким же базам, как и твоя… «Пересвет», «Меркурий»… — я пожал плечами. — А больше, Вов, некуда…

— Ааа!!! «Пересвет», сидят эти жулики, знаю их! — защерился Вовка.

— Ну да, там этот, борзый такой, Андрей Иванович. С ним еще двое, — кивнул я.

— А, этого вот черненького такого наглого Андрей Иванович, что ли зовут!? А этих остальных как зовут!? Вот он точно борзый, жуть какой!… Так я не понял, вы с «Меркурием» не работаете что ли!? — недоуменно вытаращился на меня Вовка. — Я думал, вы работаете!

— Да работаем, возим туда свой товар. А чего такого? — сказал я.

— Ну там же этот, как его?… Сеня Степанов! Вы с Сеней работаете!? — насел Вовка.

— Ну, с Арсением Михайловичем, дядька такой высокий, ходит вечно в сером таком шерстяном пиджаке, — подтвердил я.

— Так вы работаете с ним или не работаете!? Я чет ничего не понимаю! — захыхыкал Вовка и закрутил головой как филин туда-сюда, переводя взгляд то на меня, то на отца.

— Да работаем мы с ним! Возим свой товар на реализацию! — завелся я.

— А че только свой, а бартерный че не возите, не пойму!? — все таращился Вовка.

— Вот ты бестолочь, Вов! — начал раздражаться я. — Про бартер только сейчас тема зашла, раньше мы и не парились по этому поводу! Ферштейн!?

— Ааа! — отстал тот и принялся тереть ладонью глаз. — Не ну это да… понятно.

Я глянул на Вовку, засмеялся. Зыхыхыкал тут же и он и, неугомонный, продолжил:

— Так будете ему возить или нет?

— Арсению Михайловичу? Да я пока не разговаривал с ним. Кстати как он вообще, сговорчивый? Что ему надо? — посерьезнел я.

— Кто!? Сеня!? — Вовка тут же оживился. — Да берет еще как! Предложишь ему свой процент, будет брать, куда он денется. Сеня бабки любит. Ему три хватит, нечего его баловать, а то расслабится, деньги начнет грести лопатой, а это неправильно. У меня должно быть больше.

Закончив фразу, Вовка снова засмеялся, довольный собой и своей шуткой.

— Слушай, Вов, а ты можешь ему позвонить? Ну, провентилировать этот вопрос?

— Хы! — Вовка от удивления выкатил глаза и приподнял плечи. — Конечно, могу! Давай, да, я ему позвоню, расскажу, что есть тут на примете два жулика, которые готовы бабки отстегивать, и он согласится!

— Договорились! — расползся я в резиновой улыбке. Гибкость — все же не Вовкин конёк. Его шутки были грубоваты и прямолинейны.

— Ладно! Идти мне надо, а то начнут искать еще! — Вовка протянул мне руку.

— Да, давай, будем на связи, — кивнул я. — Позвонишь, как будут новости от Сени!

— Ды! — выпятил нижнюю челюсть Вовка, пожал руку и моему отцу, развернулся и побрел, косолапо перебирая по гравию стоптанными сандалиями.

Июль заканчивался, балуя город последней неделей. Впереди замаячил август, дни которого обещали начать заметно сокращаться. Летняя жара будет продолжаться днем, а уже прохладные ночи готовить сознание горожан к осени. В один из еще жарких вечеров я выкатил «двойку» со стоянки и направился в центр города. Около девяти вечера, накатавшись, я оставил машину на одной из центральных парковок и пошел гулять. Несмотря на все события в бизнесе, я топал по улицам города в желтой хлопковой футболке, белых хлопковых полуспортивных штанах, мягких кожаных мокасинах на босу ногу и в прекрасном настроении. В одном из парков встретил знакомых девчонок, пару часов просидел с ними на лавочке и ближе к полуночи пошел их провожать. Идти предстояло недалеко — минут двадцать неспешным шагом через два сквера. Уже через полчаса я шел обратно той же дорогой, шагая по единственной асфальтовой дорожке сквера вдоль лавочек с одной стороны и кустов с деревьями с другой. Деревья, нависавшие над дорожкой, отбрасывали в свете фонарей столь большие тени, что прогалины освещенного асфальта можно было пересчитать по пальцам. Лавочки в сквере кроме одной в начале пустовали. Ее я оставил позади сразу, краем глаза заметив на ней парней, как мне показалось, пьяных. Миновав их, я прошел метров десять, как разговоры парней за спиной стали громче. Еще немного и я разобрал бы, о чем они уже почти кричали. В следующую секунду все стихло. Я продолжал идти. Думалось о работе, и я не сразу услышал, вернее, ощутил, как меня кто-то догоняет сзади. Странное и простое, едва ли не первобытное, чувство — наверное, каждый точно и безошибочно определит, когда позади просто идут, а когда его догоняют. Меня явно догоняли рваным шагом — несколько шагов размеренно, затем пробежка в два-три шага и снова размеренно. Я бросил короткий взгляд через плечо, увидел невысокого, на голову ниже меня, парня средней комплекции.