Манипулятор

Следующие четыре часа проехали без остановок. Время перевалило за полночь, когда до нашего города оставалось километров сорок, и меня начало тянуть в сон. Я сопротивлялся, но веки становились все тяжелее и тяжелее. С каждым разом я моргал все медленнее, голову тянуло вниз. Я потер лицо руками и чуть опустил боковое стекло. Кабину сразу протянуло сквозняком в сторону раскрытого окна отца. Прохлада ночного воздуха заставила меня поежиться. Спина сквозь футболку быстро стала остывать. «Надо закрывать свое окно, а то шею надует, завтра голову не поверну и вообще, продует еще», — подумал я и закрыл окно. В голове прояснилось, сон отступил. Я глянул на отца, он курил. Оба были уже почти сутки без сна. «Если я так хочу спать, то как отец еще держится? Он еще и за рулем всю дорогу», — подумал я, тут же ощутив укол совести из-за того, что сижу бездельником. Идиотская ситуация. Мои навыки вождения были не настолько хороши, чтоб вести «газель» по трассе, тем более в момент, когда я буквально клевал носом ото сна. Я это понимал, но совесть крутила душу. Я посмотрел на отца внимательней. Его тоже клонило ко сну. Веки глаз опускались и поднимались все медленнее и медленнее.

— Ты как, па? — произнес я, внося разнообразие в размеренный усыпляющий гул двигателя. — Спать не хочешь?

Отец встрепенулся, и я сразу понял, что устал он не меньше моего, даже больше, но держался и не подавал виду.

— Да так, — сказал он невнятно, будто заново учился говорить. — Спать уже хочется. Но уже скоро. Сколько там осталось нам, километров тридцать?

Отец докурил сигарету, поморгал, отгоняя сон.

Из темноты обочины выплыл синий дорожный указатель.

— Да вон знак! — вскрикнул я и указал на него пальцем. — Тридцать один, остался, километр. Сейчас пост будет!

— Давай, там, наверное, остановимся, — сказал неуверенно отец. — Подышим свежим воздухом, выйдем, разомнемся, а то у меня уже нога отваливается, затекла.

— Конечно, остановимся! — безапелляционно поддержал я. И тому была причина, одна из главных черт характера отца — исполнительность. Черта-то хорошая, только у него она была гипертрофирована. Отец в своей исполнительности мог запросто дойти до ущерба себе. И в этой поездке, не согласись я с остановкой, а воспротивься, так отец из кожи бы вон лез, давил затекшей ногой на педаль, боролся со сном, а вел машину дальше.

Пост! Стационарный пост милиции за двадцать километров до города. Справа мелькнул гостиничный комплекс, тот самый, на территории которого мы недавно общались с директором и владельцем «Карда». Подле поста вдоль обеих обочин трассы уже выстроились ряды фур. Некоторые остановились на ночевку, другие лишь для короткого отдыха. Мы свернули к обочине сразу за постом. Тело так затекло от беспрерывного сидения, что выйти из машины, просто пройтись, размяться, казалось блаженством. Остановились мы вовремя, сон так близко подобрался к нам, что точно победил бы на оставшихся километрах. Я подышал свежим ночным воздухом, прошелся перед «газелью» — сон отступил сразу, в голове прояснилось. Отец закурил. Я тоже. За десять минут прохладный ветерок приободрил меня окончательно.

— Ну, что, поехали? — отбросил отец окурок в сторону, посмотрел на меня.

— Ты как, па? Спать перехотелось? — всмотрелся я в его лицо — глаза уставшие, покрасневшие сеточкой сосудов, но вроде как не сонные.

— Да, нормально, тут немного осталось, доедем! — произнес он бодро.