maNika

– Штаб-квартира – это еще и главный склад филиала, здесь хранится большое количество разнообразных пингов, включая боевые, нейрочипы, различные материалы для работы с ними и дорогостоящее оборудование. Любая европейская группировка… в смысле, любое европейское государство пойдет на все, чтобы добраться до наших складов. Вот и приходится принимать соответствующие меры безопасности.

– Оно того стоит?

– Вы имеете в виду доходы? – уточнил Паркер.

– Да.

– Мы входим в тройку самых прибыльных филиалов «Feller BioTech».

– Поздравляю.

– Мы много работаем.

Сам комплекс показался Конелли красивым: белоснежные здания современного стиля, прямоугольные, но элегантно сочетающиеся и друг с другом, и с окружающим ландшафтом. Много больших окон. Аккуратные дорожки. Электрокары для перемещений по территории. Внутрь корпусов – даже административного – строго в халатах, шапочках и бахилах. Никакого оружия, его необходимо сдать на КПП. Исключений нет, боевые пинги блокируются.

Филип Паркер производил приятное впечатление настоящего ученого. Не менеджера, которого Фаусто рассчитывал увидеть во главе отделения крупнейшей мировой корпорации, а именно ученого – Паркер был обладателем научной степени и числился профессором Тулузского университета. Руководил кафедрой, которую открыл и финансировал «Feller BioTech».

– Я слышал, Тулуза славится инженерной школой, – негромко произнес Конелли, внимательно наблюдая за реакцией Паркера.

– Раньше мир был другим, – неопределенно ответил Филип.

– Зачем вы открыли кафедру?

– Во-первых, нам нужны образованные люди. Во-вторых, такова политика «Feller BioTech»: мы стараемся поддерживать все хорошее, что видим вокруг.

– В смысле – университет? – не понял Конелли.

– В смысле – ребят, которые по-настоящему тянутся к знаниям, – объяснил Паркер. – Вы ведь наверняка знаете, что наши студенты обучаются бесплатно.

– С драконовским вступительным экзаменом…

– Нам нужны те, кто способен вырасти в толкового специалиста.

– …и обязательным заключением контракта с «Feller BioTech», – закончил Фаусто.

– Ключевыми в моем ответе были слова: «нам нужны», – усмехнулся Филип. – Что же касается текущих дел, то я получил указания оказывать вашему расследованию максимальное содействие. Можете располагать мною по своему усмотрению.

И демонстративно посмотрел на часы.

– Вы не в восторге от нашего появления.

– Это заметно?

– Очень.

– Я старался скрыть свои чувства и вести себя профессионально, – и трудно было понять, чего в его голосе больше: иронии или издевки. – Но мы все понимаем, что я занятой человек, а вы отвлекаете меня от работы.

– Причина вашего неудовольствия не только в этом, – заметил Конелли.

И почувствовал, что Гуннарсон напрягся.

– Мне лучше знать, в этом или нет, – отозвался Филип, вновь бросив взгляд на часы. И вновь – демонстративно.

– Вы нервничаете.

– Злюсь.

– Именно нервничаете. И я хочу знать – почему?

За разговором они дошли до совещательной комнаты, разместились за большим столом и теперь сидели друг против друга: с одной стороны Паркер, с другой – Конелли, Гуннарсон и Рейган. Причем Рейган так и не сняла черные солнцезащитные очки, пряча под ними круги под глазами – одно из последствий ночного визита афрошведа.

– Давайте говорить о делах, а не о моих чувствах, – предложил Филип.

– Это и есть дело, – жестко рубанул Фаусто. – Это вопрос, на который я требую ответа: почему вы нервничаете?

– Вы, наверное, удивитесь, мистер Конелли, но при общении с сотрудниками GS все нервничают, – попытался иронизировать Паркер.

Однако перевести разговор в шуточное русло у него не получилось.

– Это не первый мой допрос, и я прекрасно знаю, как ведут себя люди под давлением, – продолжил Фаусто, чуть подаваясь вперед. – Вы занимаете очень высокое положение в очень мощной компании, мистер Паркер, на вашей стороне – все деньги Феллера, вы должны быть спокойны как слон, но вы нервничаете, и я хочу знать – почему?! Отвечайте!

Несколько мгновений Филип внимательно смотрел в сверкающие глаза Конелли, после чего сдался. Откинулся на спинку стула, потер руки, поморщился и спросил:

– Вы слышали об инициативе сенатора Томази?

– Разумеется.

– Ваше расследование ведется в его интересах?

– Даю вам слово, что нет.

– Или вы об этом не знаете.

– Почему вас это волнует?

– Потому что политика – грязное дело, специальный агент Конелли, – объяснил Паркер, активно жестикулируя. Судя по всему, начиная нервничать, он переставал контролировать поведение рук. – Сенатор хочет продавить закон, жестко регламентирующий жизнь пингеров. Для этого ему необходимо заткнуть рот Биби, который принципиально против любых ограничений, а прижать Биби можно только через «Feller BioTech». А мы…

– Вы здесь занимаетесь не только законными делами, – усмехнулся Фаусто.

– Вы не хуже меня знаете, что представляет из себя Европа, – пробурчал Паркер, пряча руки под стол.

– Как долго вы руководите филиалом «Feller BioTech»?

Конелли знал ответ на этот вопрос, но задал его специально, чтобы позволить Филипу слегка успокоиться.