Мания расследования

— И это все? Если все, то ваша проблема не стоит выеденного яйца. Просто больше не снимайте стриптизерок в этом клубе.

Говоря это, я слегка кривила душой. То, о чем рассказал мне Барракуда, действительно было похоже на не очень грамотно организованную подставу. Просто попытка была с негодными средствами, девица в последнюю минуту не смогла взять грех на душу. Наверняка она догадывалась, что из себя представляет ее клиент. Одно дело — за глаза, под диктовку написать ложный донос, и совсем другое дело — увидеть перед собой жертву своего оговора и отчетливо понять одну простую истину. Что Костя — опасный человек, не какой-нибудь толстенький фраер, который пуще бандюков и налоговой боится своей жены. И если он сядет из-за нее, то сексуальное насилие, куда более жестокое, чем описано в ее наивном заявлении, покажется ей тогда недостижимой мечтой по сравнению с ожидающей ее реальностью. А в худшем случае ее просто изуродуют.

Я представила себе эту девушку, холеную райскую птичку, из теплой постели клиента, с сумочкой, набитой деньгами, не по своей воле залетевшую в обшарпанный опорный пункт. Она, скорее всего, когда-то попалась на ерунде, и с тех пор время от времени использовалась операми в каких-нибудь не очень серьезных играх. Не очень серьезных — потому, что она слишком легко сдалась в опорном пункте, более опытная и дельная агентесса повела бы себя иначе. Я допускаю даже, что если ее кураторы были продажными ментами, они могли использовать ее для шантажа богатеньких любителей стриптиза. Думаю, что и Костя все это просчитал про нее.

Но мои произнесенные вслух слова его не обманули, он моментально словил мою реакцию и усмехнулся:

— Вы так не думаете. И это еще не все.

Зазвонил телефон. Я потянулась к аппарату, но Костя неожиданно прижал своей рукой мою руку.

— Не берите трубку, давайте договорим.

— Костя, что вы себе позволяете? — тихо сказала я.

Пока мы препирались, телефон смолк.

— Извините, — сказал Костя. — Не хочется, чтоб мешали.

— Тогда рассказывайте дальше.

Он снял свою теплую ладонь с моей руки и дотронулся пальцем до сапфира.

— Голубой бриллиант?

— Нет, — покачала я головой. — Сапфир, причем не природный, а лабораторный.

— Почему лабораторный? — удивился он, наклонившись к моему перстеньку.

— Потому что природный дорого стоит.

— Так вы говорите всем, что это голубой алмаз, — посоветовал Костя.

Теперь удивилась я.

— Зачем это?

— Ну, алмаз же круче!

Я не чувствовала необходимости врать про сапфир, что это голубой бриллиант, о чем и сказала Косте. Он пожал плечами. В этом вопросе мы решительно не понимали друг друга.

— Я слушаю, — напомнила я ему. И он стал рассказывать.

— А дальше — надо было мне подъехать к ресторану, «Смарагд», знаете — на набережной? На пару слов с одним человеком. Подъезжаю, выхожу из машины и иду за угол, там меня уже ждут. И краем глаза смотрю за своей машиной. И вижу, что — раз-два — подскакивает ментовская машина…

— Оперативная?

— Патрульная. Из нее выходят двое в штатском («значит, не постовые, а опера», — про себя отметила я), один подваливает к водителю моему, Ренату, и говорит: «Ну что, Костя, вот и познакомились». А второй в это время открывает пассажирскую дверь…

— Извините, Костя, а что, вы двери в машине не блокируете?

— Если менты подъехали? Нет. Я так один раз заблокировал, так мне тачку разворотили. Нет, когда менты подъезжают, я пацанам всегда говорю: полное содействие властям, все открыть и показать и все время кланяться.

— Извините, я вас перебила, продолжайте.

— Ну вот, и я вижу, как второй кладет в машину пакет, стопудово — с анашой, и пистолет.

— Вы и пистолет разглядели? — усомнилась я.

— Я ж говорю, я в пяти метрах стоял. Все видел и слышал. Отвечаю, был пакет с анашой и «пушка», да и ребята мне потом это сказали. Слышу, менты говорят — ну что, Костя, будем понятых вызывать?

— Вы не подошли?

— Я что, идиот? Стою, слушаю, что дальше будет. Второй лезет в «бардачок», а там документы мои лежат — права и паспорт. Он их вытащил, посмотрел, фотографию увидел и срубил, что за рулем — не я. Тут он машину всю обсмотрел, засек, что меня там нет, шепнул что-то напарнику и они подхватились и отвалили.

— А наркотики и пистолет?

— Забрали.

— Костя, я столько раз слышала, как милиция наркотики подбрасывает, что мне трудно в это поверить. Да еще и пистолет…

Костя бросил на меня быстрый взгляд искоса.

— Мария Сергеевна, да на самом деле это бывает чаще, чем вы думаете. Вот когда меня закрывали по последнему делу, у меня дома на обыске в холодильник пакет с анашой засунули. Идиоты, кто ж в холодильнике траву хранит?

— Зачем? — поразилась я. — Насколько я знаю, доказательств на вас хватало…

— Вот именно. Знаете, говорят: «жадность фраера сгубила»? Они мне тогда на всякий случай сунули, перебдели. Надо и не надо, суют.

— Хорошо, — задумалась я. — Ну, положили вам в машину наркотики и пистолет; а что дальше? Вас ведь в машине четверо, так? Значит, надо еще доказать, что это ваши наркотики и ваше оружие.

Костя с сочувствием посмотрел на меня.